100 великих зарубежных фильмов

Рик владеет баром, где можно спокойно пропустить по рюмочке, найти подружку, а в момент ностальгии привычно сказать темнокожему пианисту: «Сыграй ещё раз, Сэм». Эта фраза войдёт в словари американского сленга.

Ильза появляется в заведении «У Рика» вместе с мужем — антифашистом-подпольщиком Виктором Ласло (Пол Хенрайд). Рик встречает гостей в белом костюме с чёрной бабочкой, изящный и сильный. Ильза просит его достать фальшивые документы и помочь им бежать из города. Рик согласен на всё, но захочет ли он снова потерять любимую женщину?

В фильме есть и другие персонажи: шпионы и приспособленцы, немецкие офицеры и представители администрации Виши, главный из которых — шеф полиции Касабланки Луи Рено (Клод Рейнс).

Работа над «Касабланкой» начиналась в нервозной обстановке. Продюсер Хол Уоллис ожесточённо спорил с Эпстайнами и Говардом Кохом. В свою очередь Майкл Кёртиц что-то доказывал Уоллису. В сценарий постоянно вносились изменения.

Участники съёмок вспоминают, что Майкл Кёртиц по съёмочной площадке не ходил, а носился, словно за ним кто-то гнался… Выходец из Европы, он говорил с таким жутким акцентом, что актёры не всегда понимали, что ему нужно. Но как профессионал он произвёл на всех сильное впечатление. Постановочные возможности у киногруппы были очень скромными, однако хитроумный Кёртиц находил выход из самых затруднительных положений.

На «Касабланке» собралась замечательная актёрская группа. Но из-за постоянных переделок сценария все находились в невероятном напряжении. Кёртицу по-прежнему не нравились многие сцены, диалоги звучали неубедительно.

На съёмках царила импровизация. Актёрам вручался текст, и они пытались оживить его. Никто не знал, как будут развиваться события в фильме дальше, чем он закончится. По утрам все задавались вопросом: «Кто же мы всё-таки? Что мы здесь делаем?» У Кёртица ответ был один: «Ничего пока сказать не могу, давайте пройдём сегодня эту сцену, а завтра посмотрим, что к чему».

Богарт был чертовски зол на всех и вся. Бергман же хотела знать, в кого же влюблена её героиня: в Пола Хенрайда или Хэмфри Богарта? Ей отвечали: «Мы это и сами ещё не знаем. Пока просто играй что-то среднее». По словам актрисы, она не отваживалась смотреть с любовью на Богарта, иначе пришлось бы игнорировать Хенрайда.

Кстати, во время съёмок между Бергман и её партнёрами установились хорошие рабочие отношения, никакой романтики. «В „Касабланке“, — говорила Ингрид, — я поцеловала Богарта, но по-настоящему я его не знала. Он вышел из гримёрной, сыграл сцену и снова исчез. Всё было очень странно и сдержанно».

Потом ей стало известно, что жена Богарта. эксцентричная актриса, ревновала его и постоянно угрожала Хэмфри физической расправой, если он сблизится с партнёршей по фильму. Богарт, воплощавший на экране образ независимого, уверенного в себе мужчины, не смел перечить жене.

Наконец добрались до романтического финала. Точнее двух финалов. Подчиняясь указаниям Кёртица, Уоллиса и Джека Уорнера, сценаристы приготовили вариант, в котором Ильза остаётся с Риком. Но была и другая версия финала: Рик жертвует своей любовью ради Ильзы и убеждает её идти вместе с мужем бороться за свободу. Решили отснять оба варианта.

Всем понравился второй финал, он и вошёл в фильм. Ильза прощается на аэродроме с Риком и улетает с Виктором. А Рик вместе с Луи скрываются в тумане под знаменитые слова: «Я думаю, Луи, это начало прекрасной дружбы». Заключительная фраза, придуманная Холом Уоллисом, решила всё. Первый вариант финала решили не снимать.

Съёмки «Касабланки» закончились в августе 1942 года. И тут совершенно неожиданно композитор Макс Стайнер потребовал убрать свою песню «Как бежит время». Но для этого надо было переснимать все сцены, в которых звучала мелодия, служившая как бы связующим звеном между Риком и Ильзой. А если учесть, что Ингрид Бергман уже была занята в другой картине, то просьба композитора оказалась просто неосуществимой. К счастью, песня «Как бежит время» в фильме осталась.

«Касабланку» зрители полюбили сразу. Ошеломляющему успеху фильма в определённой степени способствовало историческое событие: 8 ноября 1942 года войска союзников высадились именно в Касабланке. Джека Уорнера буквально осадили толпы прокатчиков, требуя быстрее выпускать фильм на экраны кинотеатров Нью-Йорка. Сразу же после премьеры, на которую были раскуплены все билеты, было решено, учитывая огромный зрительский интерес, увеличить количество сеансов. Отчёты в газетах носили восторженный характер.

Когда в январе 1943 года президент Рузвельт возвратился с конференции в Касабланке, успех картины был уже предопределён. В феврале её показывали в двухстах американских кинотеатрах. Среди поклонников оказался и сам президент Рузвельт, заказавший копию для гостей, приглашённых в его загородный дом на приём. Недоброжелатели обвиняли Уоллиса в том, что он «нажился на успехах военных». Ведь фильм только за первые месяцы проката принёс более четырёх миллионов долларов!