100 загадок Древнего мира

Однажды, свидетельствует Березиков, камень взлетел у него на глазах вертикально над столом, на котором до этого лежал, затем отправился в горизонтальный полет по помещению, а когда опустился на подоконник, стал увеличиваться в объеме до футбольного мяча (при фактическом размере шесть сантиметров в диаметре и 2,2 сантиметра в толщину). При этом от предмета исходило шуршащее потрескивание с металлическим звоном, а сам он светился голубовато-перламутровым отливом.

Свое путешествие измененный плазменно-полевой предмет закончил, вернувшись на стол, где лежала географическая карта Центральной Азии (в это время Березиков писал исторический роман о походах Тамерлана), и завис над одной из географических точек Памира. Так, по мнению Березикова, Чинтамани указал местонахождение земной Шамбалы. Евгений Ефимович тут же написал картину, изобразив на фоне Космоса высокогорную часть Памира, а над ней камень. Художник так и назвал картину: «Камень Чинтамани, указующий Шамбалу».

Эту географическую точку спустя несколько месяцев нашел Евгений Березиков в горах Памира и ушел туда на три года в отшельничество. Все эти годы камень Чинтамани находился с ним в горах и насыщал адепта информационными потоками из Космоса.

Где сейчас находится камень и существует ли он вообще, — остается загадкой.

«Медный свиток»

«Медный свиток» — это одна из кумранских рукописей, выполненная на материале, который отличается от остальных свитков Мертвого моря, — он написан не на пергаменте и не на папирусе, а на металле (сплав меди с примерно одним процентом олова). В отличие от других свитков, «Медный свиток» — это не литературное произведение, а список мест, в которых якобы сокрыты различные предметы из золота и серебра.

Язык «Медного свитка» отличается от языка других, обнаруженных в Кумране (северо-запад Мертвого моря) документов. Его можно отнести к разговорному языку того времени — предшественнику мишнаитского иврита, со своеобразной орфографией (написанием) и палеографией (формой букв).

20 марта 1953 года в третьей пещере Кумрана археологи обнаружили два медных свитка, которые были переданы в Иерусалимский музей. Служившая основой для рукописей практически чистая медь сильно окислилась, свитки стали хрупкими и выставлялись в свернутом виде.

В сентябре 1953 года Иерусалим посетил геттингенский профессор Карл Георг Кун. Он предполагал заняться изучением связи рукописей общины с иранской религией, но, увидев «Медный свиток», загорелся идеей его расшифровки. Состояние рукописей, однако, было таково, что ему не было позволено не только разворачивать свитки, но даже дотрагиваться до них. Поверхностные исследования позволили прочитать только несколько словосочетаний.

Весной 1955 года член комиссии по исследованию медных свитков Джон Аллегро убедил директора музея Хардинга дать свитки для исследований, даже если они частично будут повреждены. 13 июля 1955 года Хардинг передал доктору Манчестерского технологического колледжа Боудену меньший свиток.

Технологический колледж сконструировал для распиливания «Медного свитка» сложный механизм. Установленный на тележку и закрепленный пропущенным сквозь него тонким алюминиевым шпинделем, свиток подводился непосредственно под упругий рычаг. На рычаге была укреплена пила диаметром 5 сантиметров, толщиной 0,15 миллиметра, что позволяло ей разрезать лишь один слой меди. Чтобы избежать сотрясений, способных повредить металл, перед распилом внешнюю сторону свитка покрывали слоем аральдита и в течение нескольких часов свиток подогревали до определенной температуры. Рядом с резальной машиной было установлено приспособление, по конструкции напоминающее зубоврачебную бормашину, которое осторожно очищало нейлоновыми щетками медный лист.

30 сентября 1955 года был произведен первый разрез, и Джон Аллегро приступил к дешифровке текста. 26 ноября 1955 года он закончил перевод первого свитка, а 2 января 1956 года в Манчестер прибыл второй, больший свиток.

Когда работа была сделана, все полосы отправили обратно в Иерусалим.

Свиток содержит около трех тысяч букв. Язык, на котором была написана рукопись, уже отошел от классического древнееврейского языка Библии и был близок к древнееврейскому языку II века.

Типичные записи в рукописи после расшифровки выглядели следующим образом:

«В большой цистерне, что находится во дворе колонного зала, в углублении напротив двери, в углу, спрятано девятьсот талантов. В цистерне под стеной с восточной стороны — шестьсот серебряных слитков. В южном углу колонного зала у могилы Цадока и под колонной в зале собраний — еловый сосуд для благовоний и такой же сосуд из дерева кассии».