100 знаменитых евреев

Перипетии со столь частой сменой «родин» не могли не наложить свой отпечаток на характер любого индивидуума, а уж на характер мастера слова… Севела вообще не отличался ангельским нравом; на родине его знали как непробиваемого циника и весьма раздражительного человека, вечно недовольного абсолютно всем в жизни. В СССР мнение этого хронического ворчуна о том, что творится вокруг, постепенно приняло форму политического протеста; естественно, что Ефим начал отчаянно бороться за свое право покинуть столь нелепое и неприятное для него место и перебраться куда-нибудь подальше – там, где все хорошо и где нас, как водится, нет… Подобные стремления при советской власти были связаны с прямым риском для жизни. Однако Севеле, человеку крайне упрямому, везло: в 1971 году он стал первым киноработником, кто вместе с семьей уехал в Израиль из Союза. Сделать это удалось через так называемый «захват» приемной Верховного Совета: тогда группа евреев заняла приемную и отказалась уходить из нее до тех пор, пока не получит разрешение на выезд за рубеж. В тот же вечер отказникам сообщили, что они могут эмигрировать из СССР. Правда, острому на язык Ефиму, который не стеснялся во всеуслышание заявлять о нарушении в Советском Союзе прав человека, родное правительство напоследок дало пинка: писатель не получил права на выезд; его просто депортировали, то есть выгнали из страны…

Итак, человек, о котором больше знали на Западе, чем в СССР, оказался в Израиле. Как раз накануне конгресса сионистов в Брюсселе Эфраима (теперь его имя звучало именно так) использовали для антисоветской пропаганды как живую иллюстрацию на тему «Угнетение евреев в СССР». Однако как раз такой пример был явно притянут за уши: у себя на родине писатель и кинорежиссер весьма преуспевал, был востребован, успел выпустить восемь кинокартин. Супруга Севелы, актриса московского Театра им. Вахтангова, тоже никогда не жаловалась на недостаток ролей; к тому же, она довольно часто снималась в кино. Сам Эфраим в 1977 году написал на страницах израильского журнала «Гаолам Газе»: «Я был богатым человеком. В сберегательной кассе у меня лежало достаточно денег, чтобы прожить в Москве пять лет, не работая. За постановку одной картины я получал такую сумму, на которую можно было бы приобрести три квартиры в Москве. Мы жили в лучшем районе столицы, в центре города». Почему же на Западе Севелу считали угнетенным и глубоко несчастным? Да потому, что там вполне искренне полагали, что благополучный и вполне довольный жизнью человек просто не стал бы подавать заявление на выезд за рубеж! А раз так, в адрес советских политических и общественных деятелей полетели телеграммы в защиту «диссидента», подписанные известными зарубежными деятелями культуры. Сам Феллини не поленился лично прибыть в посольство СССР в Риме, чтобы передать петицию представителей итальянского кино. Естественно, что в Израиле писателя встретили как мученика… Имя Севелы стало символом антисоветчины. Его портрет появился на первых полосах мировой прессы и на обложках журналов. Интервью, которые он давал журналистам, рассказывая «о борьбе евреев в СССР за свободу», стали пропагандистским оружием в обработке евреев из Советского Союза.

Но на «землю обетованную» Эфраим и его семейство попали не сразу. Вначале они прибыли в Париж, где писателя встречали как национального героя. Барон Ротшильд лично написал Севеле письмо, в котором назвал его братом и предложил необходимую материальную помощь для переезда в Израиль. Но хронический ворчун… отказался от «спонсирования», сказав, что он «не инвалид и намерен упорно трудиться». Севела действительно был одержим идеей внести свой вклад в создание «национального» киноискусства. Кстати, именно под нажимом Ротшильда сценарист «переквалифицировался» в писателя и издал свою первую книгу – «Легенды Инвалидной улицы».

В Париже у Эфраима было все: загородный дом, собственная квартира, известность. «Мы жили как бароны, все оплачивалось. Редко какой эмигрант мог попасть в такое положение. Все потому, что мы были первыми», – вспоминал он. Но теперь уже на отъезде в Израиль настаивала жена Севелы: забеременев, она решила, что рожать будет только на «земле обетованной»… А ведь префект парижской полиции предлагал сценаристу взамен транзитного вида на жительство оформить французский паспорт и осесть в Париже!