100 знаменитых евреев

Когда его родная Украина была оккупирована гитлеровцами, композитор делал обработки для однородных и смешанных хоров известных украинских народных песен: «Дивлюсь я на небо», «Скажи менi правду», «Жницi», «Добрий вечiр, дiвчино»… В разные годы композитор занимался также обработкой английских, норвежских, французских, испанских, финских народных напевов.

Дунаевский прокладывал новые музыкальные пути, тесно связав советскую массовую песню и народное творчество с опереттой. Скажем, в «Вольном ветре» он ввел оркестровые эпизоды, большие ансамбли, развернутые финалы. В этом же произведении композитор впервые в жанре оперетты отразил тему борьбы за мир. 19 апреля 1947 года коллеги уже поздравили Дунаевского со Сталинской премией за эту оперетту, а в это время «лучший друг советских композиторов», в последний раз просматривая списки, собственноручно вычеркнул его фамилию. В том же 1947 году композитора первый раз выпустили за границу – в Чехословакию на съемки фильма «Весна». Но на кинофестиваль в Вену, где ему присвоили главный приз за музыку в этой картине, – не пустили.

Несмотря на эти унижения со стороны хозяина Кремля, Дунаевский продолжал боготворить его. «Я бы погрешил против истины, – пишет библиограф Исаака Осиповича Н. Шафер, – если бы стал в угоду времени доказывать, что Дунаевский не испытывал к Сталину симпатии, что его из-под палки заставляли воспевать “отца народов”, а он этого не хотел. Нет… В книге избранных писем композитора опубликовано его письмо к Р. П. Рыськиной от 23 декабря 1949 года, в котором можно прочитать такие строки: “Москва отпраздновала 70-летие И. В. Сталина. Мне, как творцу, надлежит видеть в событиях окружающей жизни ту романтику, которую, может быть, не все ощущают. Но не надо здесь никаких романтических взглядов, чтобы сказать, что Сталин является величайшим человеком не только нашей эпохи. В истории человеческого общества мы не найдем подобных примеров величия и грандиозности личности, широты, популярности, уважения и любви. Мы должны гордиться, что являемся его современниками и пусть крохотными сотрудниками в его деятельности. Как часто мы (особенно молодежь) забываем, что одним воздухом дышит с нами, под одним с нами небом живет Сталин. Как часто у нас кричат “Дорогой любимый Сталин”, а потом уходят в свои дела и пакостят на работе, в жизни, в отношениях к людям, друзьям, товарищам. Сосуществование со Сталиным требует от его современников безграничной чистоты и преданности, веры и воли, нравственного и общественного подвига. Сама жизнь Сталина является примером такого подвига во имя лучшей жизни на всей земле”». «Наивная и страстная душа», Дунаевский полагал, что цинизм и безнравственность существуют в нашем обществе не благодаря Сталину, а вопреки ему.

Между тем продолжался бойкот композитора. Его 50-летний юбилей прессой замечен не был: даже в музыкальных журналах не появилось ни посвященной ему статьи, ни просто дежурной строчки поздравлений. Правда, ему наконец-то в 1950 году присвоили давно заслуженное звание народного артиста, но не СССР, а только России. В том же году композитор сочинил одну из лучших своих оперетт «Сын клоуна», а за год до этого – сразу ставшую очень популярной песню к фильму «Кубанские казаки» «Ой, цветет калина в поле у ручья». Этим он еще раз опроверг мнение некоторых коллег, что «Исаак – иссяк». «Боже мой, – писал композитор в декабре 1949 года Р. П. Рыськиной, – сколько людей за последние годы радовались тому, что, как им казалось, Дунаевский исписался! Торжествовали они рано. Изредка я бью их по голове весьма ощутительно. Почему изредка? Потому что здесь много “потому что”. И, прежде всего потому, что мне надо выпускать в свет только хорошее. Срывов мне не прощают. Я думаю, что “Кубанские казаки” явятся очередным ударом, хотя, пожалуй, уже все убедились в том, что причислять меня к творческим трупам еще рановато».

Как известно, условия жизни в сталинские годы были таковы, что любое самовыражение творческой личности могло быть расценено как государственное преступление. Казарменному социализму нужны были добросовестные исполнительные ремесленники, а не талантливые независимые мастера. Незаурядная личность уничтожалась если не лагерями, то самой этой же личностью – путем униженного самобичевания. Был период, когда Шостаковича, Хачатуряна, Прокофьева, Мясковского и других композиторов заставляли «каяться», отречься от «формализма». Дунаевского родная Коммунистическая партия призывала отказаться от любимого джаза. Он написал статью для «Вечерней Москвы», где посыпал свою голову пеплом: дескать, виноват, слишком уж увлекся джазом, сочиняя музыку для кинофильма «Моя любовь».