100 знаменитых катастроф

Тем временем мародеры ходили по берегу реки, выискивая вещи пассажиров. Случалось, одежду снимали с выловленных трупов. Но таких подлецов были единицы. А сотни жителей Ульяновска безвозмездно сдавали кровь для спасения пострадавших, добровольно работали в больницах и на транспорте.

На запасных путях города стояли вагоны-рефрижераторы, куда складывали останки тех, кого удалось обнаружить в реке. Потом страшный груз «200» в цинковых гробах везли на родину и без лишних свидетелей хоронили. Слухи о большом количестве жертв тут же пресекались по приказу «сверху», коль власть имущим не удалось, как обычно в таких случаях, вообще скрыть трагедию. Ведь в стране развитого социализма не было и не могло быть катастроф и около двухсот погибших в мирное время за один день.

Оставшихся в живых пассажиров бесплатно отправляли поездами и самолетами домой. Некоторых, изъявивших желание продолжить круиз, пересадили на другие теплоходы, идущие до Москвы. Всем очень настоятельно не рекомендовалось рассказывать страшную правду об увиденном и пережитом.

Официальное следствие, которое проводила Генпрокуратура СССР, основываясь на заключениях экспертов, сделало вывод: в случившемся виноваты погибшие рулевой и старший помощник капитана, он же – вахтенный штурман, которые в тот момент несли вахту. А также отсутствие на мосту в темное время суток сигнальных огней. Оказывается, за них никто персонально не отвечал. За электропроводкой следил один электрик, за лампочками – другой, а включал их железнодорожник. Эксперты обратили внимание, что на шестом пролете, через который такое большое судно пройти не могло, стояла светлая будка путевого обходчика, напоминавшая своими очертаниями сигнальный щит, обозначавший судоходный путь. В темноте она могла восприниматься с ходовой рубки «Александра Суворова» тем самым указательным щитом. Капитаны пароходства неоднократно сообщали в Управление Куйбышевской железной дороги о том, что в районе моста сложилась аварийная ситуация. А старший судоходный инспектор Ульяновского участка писал начальнику отделения железной дороги и заведующему промышленно-транспортным отделом обкома партии об этом. Но чинить лампочки, перекрашивать будку в темный цвет и устранять другие неполадки никто не спешил.

Следователям Генеральной прокуратуры СССР якобы удалось разыскать свидетелей, заходивших за несколько минут до катастрофы в ходовую рубку лайнера и видевших замечтавшегося рулевого и углубившегося в чтение детектива штурмана. Коллеги, хорошо знавшие старпома, не верили в то, что он во время вахты читал книгу. «Не мог Митенков, – говорили члены экипажа, – 17 раз проходивший под этим мостом, также перепутать пролеты, приняв будку обходчика за указатель судоходного пути, не проконтролировать рулевого или допустить иную оплошность. Это был очень ответственный человек».

В конце концов «крайним» оказался капитан корабля В. В. Клейменов. Следователи пришли к выводу, что он самоустранился от спасения пострадавших, а перед этим не смог обеспечить дисциплины на судне (ведь именно капитан отвечает за все). Суд приговорил Владимира Вениаминовича к десяти годам лишения свободы. В заключении он пробыл около шести лет, потом его амнистировали из-за гипертонии. Но дома, на свободе бывший капитан прожил недолго – он умер в 1990 году от инфаркта, до последнего часа мучаясь от своей причастности к ужасной трагедии.

По словам членов экипажа, Владимир Вениаминович Клейменов был отличным руководителем – строгим, требовательным, справедливым, и дисциплина на судне была. В одной из больниц три пассажирки говорили, что никогда не забудут капитана, который спас их, тонущих в Волге, в ту роковую ночь. А на суде они почему-то заявили, что вроде бы видели его накануне нетрезвым. Может быть, на них было оказано давление?

Некоторые моряки высказывали предположение, что правда об истинных причинах катастрофы откроется не скоро, при этом не исключали возможность диверсии. Не верилось им, что и опытный штурман, и рулевой одновременно отвлеклись при прохождении фатального моста. Возможно, их кто-то «отключил» и направил теплоход в этот маленький пролет.

А через несколько лет с уже восстановленным «Александром Суворовым» в Ульяновске же случился пожар.

Годы спустя, когда круизные теплоходы проходили под тем злополучным мостом, пассажиров под разными предлогами старались не выпускать на палубы, задержать в кинозале, каютах, ресторане. А уж о том, чтобы бросить на воду венок из цветов в память о погибших в 1983 году, и речи быть не могло. Это, мягко говоря, настоятельно не рекомендовалось, как нежелательно было и вспоминать о трагедии. Будто бы ее и не было совсем.

В Ульяновске на правобережном полуострове вблизи места самой крупной в истории Волжского пароходства катастрофы ныне установлен 12-метровый черный православный крест. Этот памятник жертвам – напоминание о том страшном июньском вечере, унесшем жизни стольких людей.

ПОСЛЕДНИЙ РЕЙС «АДМИРАЛА НАХИМОВА»