Ай Вэйвэй

1000 лет радостей и печалей

Переводчик Дарья Алюкова

Научный редактор Юлия Дрейзис, канд. филол. наук

Редактор Роза Пискотина

Издатель П. Подкосов

Руководитель проекта М. Ведюшкина

Ассистент редакции М. Короченская

Художественное оформление и макет Ю. Буга

Корректоры Т. Мёдингер, Ю. Сысоева

Компьютерная верстка А. Ларионов

Дизайн обложки Ай Вэйвэй

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Th is edition published by arrangement with Crown, an imprint of Random House, a division of Penguin Random House LLC

* * *

Посвящаю эту книгу

своим родителям и сыну

Городище Цзяохэ

Как караван проходит навылет город,гомон людской обнимает трещотки верблюдов,Так же шумны улицы и базары,

повозки рекой, коней вереницы – извивы дракона.Но нет – великолепный дворецуже обратился в руины.От тысячи лет радостей и печалейнет и следа.Живущий – живи же как следует, в полную силу,Не жди, что земля будет помнить[1].АЙ ЦИН, 1980 ГОД

Глава 1

Прозрачная ночь

Прозрачная ночь.…Безудержный хохот летит с края поля…Толпа выпивохбредет, спотыкаясь, к уснувшей деревне…[2]Строки из стихотворения «Прозрачная ночь», написанного моим отцом в шанхайской тюрьме в 1932 году

Я родился в 1957 году, через восемь лет после образования «нового Китая». Моему отцу было сорок семь. Пока я рос, он редко говорил о прошлом, потому что все было окутано густым туманом господствующей политической риторики и за любую попытку разобраться в фактах грозила такая расплата, о которой и подумать страшно. Чтобы соответствовать требованиям нового порядка, китайцам приходилось мириться с увяданием духовной жизни и невозможностью называть вещи своими именами.