10000 афоризмов великих мудрецов

Если бы мне было суждено умирать вдали от мира, в холодной тюремной камере, море в последний момент затопило бы мою темницу, подняло бы меня на неведомую мне доселе высоту и помогло бы мне умереть без ненависти в душе.

Если бы наша эпоха была только трагична! Но она еще и гнусна. Вот отчего ей надо бросить обвинение — и даровать прощение.

Если для того, чтобы преодолеть нигилизм, следует вернуться к христианству, можно пойти еще дальше и, преодолев христианство, возвратиться к эллинизму.

Если тело тоскует о душе, нет оснований считать, что в вечной жизни душа не страдает от разлуки с телом — и, следовательно, не мечтает о возвращении на землю.

Есть лишь один поистине серьезный философский вопрос — вопрос о самоубийстве. Решить, стоит ли жизнь труда быть прожитой или она того не стоит, — это значит ответить на основополагающий вопрос философии.

Жить страстями может только тот, кто подчинил их себе.

Заблуждения радостны, истина страшна.

Иметь силу выбрать то, что тебе по душе, и не отступаться. Иначе лучше умереть.

Индивидуалист ненавидит людей в целом, но щадит отдельного человека.

Истина нашего века: пройдя сквозь суровые испытания, мы становимся лжецами.

Истина, как и свет, ослепляет.

Каждому поколению свойственно считать себя призванным переделать мир.

Как только война становится реальностью, всякое мнение, не берущее ее в расчет, начинает звучать неверно.

Когда в старости человек становится мудрым и нравственным, ему, вероятно, бывает стыдно вспоминать свои былые поступки, шедшие вразрез с предписаниями нравственности и мудрости. Слишком рано или слишком поздно. Середины нет.

Когда ты уже сделал все, что нужно, чтобы как следует понять, принять и снести бедность, болезнь и собственные недостатки, остается сделать еще один шаг.

Когда художник принимает решение разделить участь всех, он утверждает себя как личность.

Лучше быть свободным бедняком, чем богатым невольником. Конечно, люди хотят быть богатыми и свободными — и из-за этого подчас становятся бедными рабами.

Любовь может презреть цепи, крепостные стены толщиной в несколько метров и прочее. Но стоит только подчинить крошечную часть души долгу, и настоящая любовь становится невозможной.

Любовь можно сохранить по причинам, не имеющим отношения к любви. Например, по причинам морального порядка.

Любовь несправедлива, но одной справедливости недостаточно.

Любовь, которая не выдерживает столкновения с реальностью, — это не любовь. Но в таком случае неспособность любить — привилегия благородных сердец.

Любовь. Познание. Это одно и то же.

Люди упорно путают брак и любовь, с одной стороны, счастье и любовь — с другой. Между тем это совершенно разные вещи. Именно поэтому, хотя любовь — вещь очень редкая, среди браков бывают и счастливые.

Малодушие всегда найдет себе философское оправдание.

Мир прекрасен, и вне его нет спасения.

Много ли вы знаете «любящих» мужчин, которые отказались бы от красивой и доступной женщины? А если кто и откажется, значит, ему недостает темперамента.

Молчать — верить самому себе.

Мы всегда преувеличиваем важность жизни отдельного человека. Есть множество людей, не знающих, что делать с жизнью, — не так уж безнравственно лишить их ее.

Мы можем все сделать наилучшим образом, все понять, а затем всем овладеть. Но мы никогда не сможем отыскать или создать ту силу любви, которую отняли у нас безвозвратно.

Мыслитель движется вперед, лишь если он не спешит с выводами, пусть даже они кажутся ему очевидными.

Мыслить можно только образами. Если хочешь быть философом, пиши романы.

На любви ничего нельзя построить: она — бегство, боль, минуты восторга или стремительное падение.

Надо или жить во времени, или в нем умирать, или изъять себя из него ради жизни, над ним возвышающейся.

Наука объясняет то, что функционирует, а не то, что есть.

Начало всех великих действий и мыслей ничтожно. Великие деяния часто рождаются на уличном перекрестке или у входа в ресторан.

Неизбежно только одно: смерть, всего остального можно избежать. Во временном пространстве, которое отделяет рождение от смерти, нет ничего предопределенного: все можно изменить и можно даже прекратить войну и жить в мире, если желать этого как следует — очень сильно и долго.

Несчастье художника в том, что он живет и не совсем в монастыре, и не совсем в миру, причем его мучат соблазны и той и другой жизни.

Нет такого тяжкого преступления, на которое умный человек не чувствовал бы себя способным.

Нетрудно представить себе европейца, обратившегося в буддийскую веру, ибо это обеспечивает ему жизнь после смерти, которую Будда считает непоправимым злом, но которой человек желает изо всех сил.

Ни одно гениальное произведение никогда не основывалось на ненависти или презрении.

Ницше, внешняя сторона жизни которого была более чем однообразна, доказывает, что мысль, работающая в одиночестве, сама по себе страшное приключение.

Ничто так не воодушевляет, как сознание своего безнадежного положения.

Об одной и той же вещи утром мы думаем одно, вечером — другое. Но где истина — в ночных думах или в дневных размышлениях?