1001 забытое чудо. Книга проклятых

Странно, что Спенсер так никогда и не понял, что «гомогенность», «интеграция», и «определенность» —это все слова, обозначающие одно и то же состояние, или состояние, которое мы называем «позитивностью». Мы называем его ошибкой то, что он рассматривал «гомогенность» как нечто отрицательное.

Я начал с представления о некоем ином мире, из которого на эту землю падали разные предметы и вещества и который в какой-то степени имел или имеет опекунскую заинтересованность в этой земле. Этот иной мир пытается наладить общение с этой землей, исследуя ряд фактов, которые нагромоздятся у нас позже, приходили к выводу, что другой мир в течение столетий общался с какой-то сектой, может быть, или тайным обществом, или с какими-то эзотерическими обществами из числа обитателей этой земли.

Я теряю очень много гипнотической силы из-за того, что не могу сконцентрировать свое внимание на каком-нибудь одном ином мире.

Как я уже отметил раньше, я умный, в противоположность ортодоксам. У меня нет аристократического пренебрежения нью-йоркского куратора или эскимосского шамана.

Мне приходится рассеиваться, принимая множество других миров: некоторые из них размером с луну; по крайней мере один из них — огромная вещь — мы коснемся его позже. Обширные атмосферные воздушные области, по отношению к которым такие слова, как «миры» или «планеты» кажутся неприменимыми. И искусственные сооружения, которые я называю «суперконструкциями»: одна из них имеет размеры с Бруклин — это я могу сказать сразу же. А одна или несколько из них представляют собой колесообразные предметы площадью в несколько добрых миль.

Я думаю, что раньше в этой книге, перед тем, как мы настолько либерализовались, что раскрыли свои объятия всему, что соглашается, ваше возмущение, или расстройство пищеварения выразилось бы в мнении, что если бы это было так, то астрономы увидели бы эти другие миры, и области, и обширные геометрические конструкции. У вас было бы это представление: вы бы здесь остановились.

Но попытка остановиться — это все равно, что сказать «хватит» ненасытному. В космической пунктуации нет точек: иллюзия существования точек есть результат неотчетливого видения запятых и точек с запятыми.

Мы не можем остановиться на допущении, что если бы такие явления существовали, то астрономы их увидели бы. На основании нашего опыта с замалчиванием и пренебрежением мы подозреваем, еще до того как мы углубимся в этот предмет, что астрономы видели их; что отдельные ученые и другие опытные наблюдатели видели их много раз…

Что именно Система исключила факты о них. Что касается закона тяготения и астрономических формул, то помните, что эти формулы работали во времена Лапласа так же хорошо, как они работают сейчас. Но есть сотни планетных тел, которые известны сейчас, но в те времена не были известны. Поэтому еще несколько сот миров помимо нашего не составляют разницы. Лаплас знал о существовании только тридцати тел в нашей солнечной системе; сейчас мы уже знаем о шестистах…

Что для теолога открытия в геологии и биологии? Его формулы по-прежнему работают, как и всегда. Если закон тяготения мог бы быть сформулирован как реальное высказывание, он мог бы оказать нам реальное сопротивление. Но нам говорят только, что тяготение есть тяготение. Конечно, для интермедиатиста ничто не может быть определено с помощью себя самого — но даже ортодокс, в том, что мне кажется внутренними предчувствиями реальности, не опирающимися на опыт, согласится, что определение какойнибудь с помощью ее самой не есть истинное определение. Говорят, что тяжесть означает притяжение всех предметов друг к другу пропорционально их массе и обратно пропорционально квадратному корню расстояния между ними. Масса здесь должна означать взаимное притяжение, удерживающее вместе предельно малые частицы. В таком случае, пока эти частицы не будут открыты, только один компонент этого выражения сохранится, что будет означать, что масса —это притяжение. Но расстояние —это только мера массы, если только ни придерживаться идеи об абсолютном вакууме между планетами, позиция, против которой мы могли бы привести множество фактов.

Но не существует никакого способа показать, что гравитация есть нечто, иное, чем притяжение. Так что нет ничего, что могло бы оказать нам сопротивление, за исключением такого признака, как утверждение, что гравитация есть гравитация всех гравитаций пропорционально гравитации и обратно пропорционально квадратному корню из гравитации. В квазисуществовании ничего более разумного нельзя сказать ни о каком так называемом субъекте — хотя, вероятно, существуют и более разумные приближения к предельной разумности.