11.22.63

Человеком, который наконец-то загнал меня в ловушку, оказавшись в которой я согласился, был Дик Симонс. Сделал он это, просто сказав мне, что надо быть полным идиотом, чтобы даже рассматривать такое предложение. Я должен был бы узнать в этом классический трюк «О, только не бросай меня в те кусты шиповника», но Дик очень хитро все разложил. Очень доходчиво. Можно сказать, развел меня, как кадровый Братец Кролик самозваного Братца Лиса.

Как-то в субботу мы сидели в моей гостиной, пили кофе, а по телевизору сквозь обычный «снежок» на экране шло какое-то старое кино о ковбоях, которые обороняют свой Форт-Голливуд от двух с лишним тысяч атакующих индейцев. На дворе вновь моросил дождь. Должно же было летом шестьдесят второго случиться хоть несколько солнечных дней, но я не припоминаю ни одного. Все, что я помню, это холодные пальцы слякоти, которые всегда нащупывали тропинку к моему выстриженному загривку, вопреки поднятому вороту барашковой куртки, которую я себе купил вместо той бывшей, ранчерской.

— Не следует вам переживать о той чертовой пьесе только из-за того, что у Эллен Докерти в каком-то месте зачесалось, — начал он. — Закончите свою книжку, получите бестселлер и больше не оглянетесь назад. Будете жить стильной жизнью в Нью-Йорке. Будете выпивать с Норманном Мейлером и Ирвином Шо[466] в харчевне «Белый Конь».

— Ага, — кивнул я. Джон Уэйн[467] продудел в горн. — Не думаю, чтобы моя личность очень заинтересовала Норманна Мейлера. Да и Ирвина Шо тоже.

— Конечно, вы достигли такого успеха с «Мышами и людьми», — продолжал он. — Все, что вы могли бы сделать после, в сравнении с тем спектаклем, наверное, вызвало бы разочарование — ох ты Господи, поглядите-ка, что они вытворяют! Джону Уэйну только что стрела встряла в шляпу! К счастью, у него двадцатигаллоновый «делюкс»!

Замечание о том, что друга моя постановка может провалиться, зацепило меня сильнее, чем я мог бы ожидать. А дальше мысль моя перескочила на нас с Сэйди, как мы, вопреки всем нашим усилиям, не можем качественно воссоздать то, наше с ней первое выступление на танцплощадке.

Казалось, весь поглощенный событиями в телевизоре Дик вдруг произнес:

— Кроме того, заинтересованность в школьной постановке проявляет Ретти Сильвестер. Он думает взять «Мышьяк и старое кружево» [468]. Говорит, они с женой видели этот спектакль в Далласе два года назад, так публика там все время хохочет, чуть не вповалку валится.

Боже правый, это старое отрепье. И физик Фред Сильвестер в роли режиссера? Я не доверил бы Фреду руководить репетицией вывода первоклассников во время учебной противопожарной тревоги. Если такой талантливый, тем не менее, еще совсем сырой по краям актер, как Майк Косло, окажется под предводительством Ретти, это может отодвинуть процесс его созревания на пять лет назад. Ретти и «Мышьяк и старое кружево». Иисус бы прослезился.

— И все равно времени нет на подготовку чего-то в самом деле стоящего, — продолжал Дик. — И я сказал Ретти, пусть берется за спектакль. Хотя мне никогда не нравился этот взбалмошный сукин сын.

Никому он на самом деле не нравился, насколько я понимал, вероятно, кроме упакованной в целые акры органзы миссис Ретти[469], которая всегда суетилась рядом с ним, перебегая от одного общешкольного или факультетского мероприятия к другому. Но если бы под удар попал только он. Провал отразится на детях.

— Они могли бы поставить эстрадное шоу, — сказал я. — Для этого времени должен хватить.

— О Господи, Джордж! Уоллес Бири[470] только что получил стрелу в плечо! Кажется мне, он уже труп!

— Дик?

— Нет, Джон Уэйн оттягивает его в безопасное место. В этой старосветской пальбе нет ни на цент какого-нибудь смысла, но мне все’вно нравятся такие сцены, а вам?

— Вы слышали, что я говорил?

Началась реклама. Из бульдозера вылез Кинен Винн[471] и, сорвав с себя каску, поведал миру, что готов целую милю пешком пройти ради пачки «Кэмэла». Дик обратился ко мне:

— Нет, я, наверное, не расслышал, что вы говорили.

Хитрая старая лиса. Если бы только это.

— Я сказал, что времени может хватить на постановку эстрадного шоу. Наподобие ревю. Песни, танцы, анекдоты, связанные между собой скетчами.

— Все-все-все, кроме разве что выступления девочек с танцами хучи-ку? Или вы и о таком подумали?

— Не паясничайте.

— А чего, неплохой мог бы получиться водевиль. Мне всегда нравились водевили. «Доброй ночи, миссис Калабаш, где бы вы ни были»[472] и все такое.

Он извлек из кармана пиджака трубку, набил ее табаком «Принц Альберт»[473] и раскурил.

— А знаете, мы когда-то здесь делали что-то подобное, в «Грейндже». Шоу называлось «Джоди Джембори». Правда, это еще в конце сороковых было. Людей оно тогда немного взволновало, тем не менее, ни один не ушел, ни одного упрека не было высказано вслух. И мы не называли это наше шоу водевилем.

— О чем это вы говорите?