11/22/63

Из двери вышел еще один мужчина. Я его узнал, он приезжал со старшим Грегори в день первого урока Пола и с тех пор побывал в доме Освальда три или четыре раза, привозил продукты, или игрушки для Джун, или и то и другое. Я практически не сомневался, что это Джордж Баух (еще один Джордж, прошлое во всем стремится к гармонии), и хотя до шестидесяти ему оставалось не так много, у меня создалось впечатление, что он влюбился в Марину.

Согласно записям повара блюд быстрого приготовления, который втянул меня в эту историю, именно Баух убедил Питера Грегори устроить вечеринку, где все могли наконец-то познакомиться. Джордж де Мореншильдт на ней не присутствовал, но скоро о ней узнает. Баух расскажет де Мореншильдту об Освальдах и особенностях их семейной жизни. Он также расскажет, как Ли Освальд устроил на вечеринке скандал, восхваляя социализм и русский коллективный труд. Этот молодой человек показался мне безумцем, скажет Баух. Де Мореншильдт, с давних лет специалист по безумцам, решит самолично встретиться с этой странной парой.

Почему Освальд устроил скандал на вечеринке Питера Грегори, оскорбляя желавших ему добра эмигрантов, которые могли бы вывести его в люди? Точно не знаю, но могу выдвинуть достаточно правдоподобную версию. Марина в голубом платье, очаровавшая всех (особенно мужчин). Джун в подаренном комбинезоне с вышитыми на груди цветами, словно сошедшая с картинки в «Вулвортсе». И Ли, потеющий в отвратительном костюме. Быстрый разговор на русском он понимает лучше Пола Грегори, но все равно не поспевает за ним. Его жутко злила необходимость кланяться всем этим людям, пользоваться их гостеприимством. Я надеюсь, что злила. Я надеюсь, что он не находил себе места.

Задерживаться там я не стал. Меня интересовал исключительно де Мореншильдт, следующее звено в цепи. Скоро он появится на сцене. А пока все трое Освальдов покинули дом 2703 и не могли вернуться раньше десяти вечера. Может, задержались бы и подольше, потому что в воскресенье Освальд не работал.

Я поехал обратно, чтобы подключить «жучок» в их гостиной.

11

Мерседес-стрит праздновала субботний вечер на всю катушку, но поле за домом Освальдов оставалось тихим и пустынным. Я думал, что мой ключ откроет дверь черного хода точно так же, как и парадную, однако эту гипотезу проверить не удалось, потому что дверь оказалась не заперта. В период моего проживания в Форт-Уорте я ни разу не воспользовался ключом, купленным у Айви Темплтон. Жизнь полна иронии.

В доме меня встретила идеальная чистота. Высокий стульчик стоял между стульями родителей у маленького стола на кухне, за которым они завтракали, обедали и ужинали. На стульчике — ни крошки, ни пятнышка. То же самое я мог сказать и об ободранной столешнице, и о раковине с заржавевшим кольцом сливного отверстия. Я поспорил с собой, что Марина оставила Розеттиных девочек в свитерах, и пошел в спальню Джун, чтобы проверить. Захватил фонарик размером с авторучку и провел лучом по стенам. Да, девочки остались на прежнем месте, только в темноте они выглядели скорее жутковатыми, чем веселыми. Джун, вероятно, смотрела на них, когда лежала в кроватке и сосала палец. Я задался вопросом, запомнит ли она их, на каком-то уровне подсознания. Этих нарисованных мелком девочек-призраков.

Джимла, подумал я безо всякой на то причины и содрогнулся.

Я отодвинул комод, подсоединил проводки к клеммам штепселя лампы, просунул в ранее просверленную дырку. И все шло хорошо, а потом едва не случилось несчастье. Огромное несчастье. Когда я придвигал комод к стене, он об нее ударился, и Пизанская лампа упала.

Будь у меня время на раздумья, я бы застыл на месте и эта чертова хреновина разбилась бы об пол. И что потом? Вытащить «жучок» и оставить осколки? В надежде, что они решат, что лампа, и прежде неустойчивая, упала сама по себе? Большинство людей такая причина вполне бы устроила, но большинству людей не свойственна параноидальная подозрительность по отношению к ФБР. Ли мог найти просверленную в стене дыру. А если бы нашел, бабочка расправила бы крылья.

Но я не думал, а действовал. Протянул руки и перехватил лампу на пути к полу. Потом какое-то время стоял, держа ее в руках, и трясся. Воздух в маленьком домике прогрелся, как в духовке, и я чувствовал запах собственного пота. А если бы по возвращении они тоже его унюхали? Разве могли не унюхать?

Я спросил себя, а не рехнулся ли я? Конечно же, в такой ситуации оптимальный вариант — убрать «жучок»… а потом убраться самому. Освальда я вполне мог найти десятого апреля следующего года, наблюдать за ним, когда он попытается убить генерала Эдвина Уокера, а потом, убедившись, что он действует в одиночку, убить его, как убил Фрэнка Даннинга. Будь проще, как говорили на собраниях АА, которые посещала Кристи. Почему, скажите на милость, я возился с этой гребаной дешевой настольной лампой, если на кону стояло будущее мира?