11 самых актуальных вопросов. Страхи большого города

– Понятно, что есть страны, где бытовая культура является традиционной и передается из поколения в поколение, усваивается, так сказать, с молоком матери. Люди, живущие в этих странах, по-другому даже думать не могут. И для них плевание семечек и распитие водки во дворе на лавочке кажутся странной затеей. Но в России традиционалистская культура была уничтожена.

Прежде, до Первой мировой войны, мы были сельскохозяйственной страной: более девяноста процентов населения проживало в деревне, сохраняя деревенский уклад с его нормами и порядками. Существовала отработанная веками, жестко регламентированная система поведения людей в обществе. А потом на протяжении ста лет связи между поколениями рвались – причем, грубо и неоднократно. Советская власть дискредитировала предыдущие поколения, которые «и Богу молились, и царя терпели». Постперестроечные демократы низвергли коммунистические идеи, дискредитировав таким образом все старшее поколение.

Так что мне странно слышать твой вопрос не потому, что я счастлив видеть семечки на улице, а потому, что мне просто непонятно, в связи с чем ты ожидаешь, вдруг, что все мы, по команде, создадим общество «высокой культуры быта»? Нужно время.

Приведу тебе в пример… подъезд панельного дома, в котором я прожил большую часть своей жизни. Его история – замечательная иллюстрация преобразований в нашей стране. В самом начале 90-х наступил расцвет предпринимательства, и на входной двери установили домофон. В 1993-м или в 1994-м, когда вся страна трещала по швам, его благополучно сломали. Потом жизнь была совсем не простая, денег не было ни у кого, поставили обычный кодовый замок. Его, естественно, вскрывали, переломали все почтовые ящики, причем, страшным образом, с особой жестокостью, я бы сказал. В 98-м замок сломали, и подъезд вообще превратился в проходной двор – в стране случился не просто кризис, а кризис жанра.

Сейчас же картина следующая: сами жильцы установили новый домофон, повесили новые почтовые ящики, покрасили лестницу, на подоконниках стоят цветы в горшках, а на праздники вывешиваются гирлянды. Все это – в подъезде обычного двенадцатиэтажного дома. И если раньше там и бомжи спали, и желающих полузгать семечки было хоть отбавляй, то сейчас это даже как-то странно делать в таком благоустроенном подъезде. Конечно, я не исключаю, что может откопаться какой-то тип, на которого все это благолепие не произведет ровным счетом никакого впечатления, но это уже будет совсем редкий экземпляр. Поэтому, когда я говорю, что культура начинает формироваться, я не лукавлю. С одной стороны, растет благосостояние трудящихся, с другой – люди ориентируются на то, как замечательно все может быть.

– Ну, хорошо, вот ты говоришь – «редкий тип». А если он объявится, то что, молча подметать за ним лестницу каждый вечер?