11 сентября и другие рассказы

– Не расстраивайся, – сказала Вера, когда он вернулся, – вино мы с собой взяли, а огней у наших соседей хватит на всех. Пока ты ходил, они принесли сюда свои запасы, – она указала на кучу коробок разной величины. Лёня взял одну из них. На ней была нарисована цветная картинка, указано на какой высоте фейерверк должен зажигаться и сколько минут гореть, а внизу крупным шрифтом напечатаны правила обращения и специально указано, что при несоблюдении их фирма никакой ответственности за последствия не несёт.

Вечером Тейлор с сыном подошли к костру. Мальчик со знанием дела разжёг его и приготовил всё для фейерверка. Вскоре зазвучали выстрелы и поляна осветилась. Огни взлетали в воздух с громким шумом, образуя самые невероятные фигуры на разной высоте от земли. За фейерверком наблюдали все жители курортных домиков, он освещал всё вокруг и отражался в озере. В небе как в калейдоскопе то и дело возникали разноцветные меняющиеся картины. Стало шумно и весело.

Когда фейерверк закончился, темнота на озере стала казаться непроглядной. Огонь костра её только усиливал. Небо затянулось тяжёлыми тучами, которые вместе с чёрным лесом и лениво перекатывающимися небольшими волнами превращали действительность в картинку из страшной детской сказки. Люди разошлись по палаткам и лагерь стал затихать. Ещё слышны были голоса, но чувствовалось, что все готовились ко сну. Лёня достал гитару и стал перебирать струны. Вера подсела к нему и они тихонечко начали петь любимые песни. В ночной тишине хорошо было слышно каждое слово.

Вскоре к костру подошёл полицейский. Это был сын хозяина. Звали его Курт, жил он со своей семьёй в соседнем городке и редко наведывался к родителям. Синекурой его работу назвать было нельзя, но всё же она была гораздо спокойнее, чем у его коллег в городе. Многих жителей он знал с детства, это были потомки немцев и шведов, люди чинные, аккуратные и законопослушные. В его округе, конечно, случались инциденты, но скорее комические, чем криминальные. Иногда его отец звонил в отделение и, выдумывая какой-нибудь предлог, вызывал Курта к себе, чтобы лишний раз с ним повидаться. Сегодня причиной вызова послужили песни у костра.

– Здравствуйте, – сказал полицейский, – мне пожаловались, что вы очень громко поёте.

– Разве это громко! – возразил Лёня.

– Хозяин сказал, что вы мешаете отдыхающим.

– Мы думали, что песни входят в плату за ночлег, иначе остановились бы в другом месте.

– Откуда вы приехали?

– Из Миннеаполиса.

– А до этого?

– Из Советского Союза.

– Давно?

– Год назад.

– И как вам здесь нравится?

– До сегодняшнего дня очень нравилось, но теперь мы видим, что Америка не такая уж свободная страна. У нас даже КГБ не запрещало петь в лесу.

– А вы пытались?

– Много раз.

– И вас за это ни разу не привлекали?

– Привлекали, но не за это.

– Расскажите.

– Может лучше пропеть?

– Нет, расскажите, тогда я разрешу вам продолжать концерт.

Лёня посмотрел на жену, но она только пожала плечами. Она слышала эту историю много раз.

– Я работал тогда в НИИ, – сказал он, – и имел глупость откровенно высказывать свои взгляды. Однажды меня вызвал начальник Первого отдела. Так официально назывался у нас представитель Организации. Состоял отдел из одного человека – начальника, остальные работали по совместительству и отчитывались ему так, чтобы их никто не видел. Офицер, который вызвал меня, вёл себя, как типичный пахан. Когда я вошёл, он сделал вид, что разговаривает по телефону. Я уселся напротив. Он тут же закончил разговор и хорошо поставленным голосом сказал:

– Нам стало известно, товарищ Портнов, что вы выражаете недовольство политикой Советского Союза. Это правда?

– Спросите тех, от кого вам стало известно, – ответил я.

– Значит правда, – констатировал он, – так вот мы вам этого делать не советуем, иначе у вас могут быть большие неприятности. Вы меня поняли?

Я его прекрасно понял. Я знал, что они делали с неугодными людьми. Мне стало жутковато, но я пересилил себя и, стараясь оставаться невозмутимым, спросил:

– Вы за этим меня вызывали?

– Вы меня поняли? – переспросил он.

Я ничего не ответил.

– Значит, поняли, это хорошо, в таком случае вы свободны.