11 сентября и другие рассказы

А теперь жены нет, она уже не ревнует его к сыну. Наверно, если бы она была жива, то плакала бы в три ручья. У неё всегда глаза были на мокром месте. Она считала, что слёзы помогают пережить неприятность и любой человек должен выплакаться. По её теории мужчинам это также необходимо, как и женщинам и только идиоты утверждают, что отсутствие слёз – это показатель силы. Отсутствие слёз – это показатель глупости. Впрочем, сама она перестала плакать, как только поняла, что умирает. Совершенно спокойно она обсуждала с Ильёй его дальнейшую жизнь и даже настаивала на том, чтобы он женился. Ей будет приятно сознавать, что ему хорошо.

Наверно, она была права, но так же как и при её жизни, он не послушал совета: жениться не захотел, а слёзы выдавить из себя не мог. Он встречался с друзьями, обсуждал проекты с сотрудниками, иногда даже шутил, но всем его существом владело холодное безразличие. О своих переживаниях он ни с кем не говорил и это тяжёлым камнем давило на его душу. Он и рад был сбросить этот камень, но единственный человек, который мог ему помочь был уже в другом мире.

Максим тоже сильно переживал смерть матери и после похорон звонил ему каждый день. Илью это и радовало и огорчало. Он понимал, что сын так часто звонит, потому что сам недавно переехал в Нью-Йорк и ещё не успел обзавестись друзьями, потому что ему было скучно и он просто хотел поговорить. Потом, когда звонки Максима стали реже, а разговоры короче, Илья понял, что жизнь у сына налаживается.

* * *

– Ты меня слышишь? – спросил Майк в третий раз.

– В чём дело?

– Террористы захватили ещё один самолёт, он разбился в сельской местности в Пенсильвании. Предполагают, что пассажиры уже знали о взрывах в Пентагоне и Нью-Йорке и оказали сопротивление бандитам. Только поэтому самолёт и не врезался в Белый Дом.

– Да?!

– Во всяком случае, это одна из гипотез.

– А сколько всего самолётов похищено?

– Точно не известно, пока предполагают, что четыре, но…

В этот момент зазвонил телефон и Илья схватил трубку.

– Илья Окунь слушает.

– Привет, это Скот говорит, из цеха. Я сейчас начал собирать панель по твоему чертежу и уже нашёл массу ошибок. Ты должен срочно сюда прийти.

– Срочно? – зло передразнил Илья.

– Да, очень срочно.

Скот не понимал насмешек, он не очень понимал даже и то, что делал, но если вдруг ему удавалось заметить малейшую неточность, он тут же сообщал об этом и инженеру и дизайнеру. Ничего серьёзного он найти не мог, но даже опечатки приносили ему удовлетворение. Он рассказывал о них каждому встречному и многие коллеги были жертвами его бдительности. Выросший в небольшом посёлке, Скот никогда не выезжал за пределы штата. Он бы и в Миннеаполис не выбрался, да город так быстро разрастался, что поглотил его деревушку. Большинство его соседей купили фермы и переехали на новое место. У Скота же никакого хозяйства не было, и не спился он только потому, что ему сделали экспериментальную операцию. Тогда ещё процент успешных операций был ничтожным, но эта удалась и Скот с гордостью повторял, что родился с серебряной ложкой во рту.

– Лучше бы ты ей подавился, – думал Илья каждый раз, когда слышал эту историю.

Но Скот не подавился, он перестал пить и устроился подсобным рабочим на ремонтный завод, который вскоре купила большая компания с сильным профсоюзом. Так Скот Винди, стал неуязвим. Выгнать его уже было невозможно и он застрял, как постоянно нарывающая заноза, которая всё время болит, но которую никак нельзя вытащить. Сотрудники старались его обходить, но тёмное невежество его души и не требовало общения, он существовал сам по себе.

Илья был уверен, что его собственное присутствие в цеху теперь не обязательно, но проект, который там заканчивали, предназначался новым клиентам. Тим несколько раз обсуждал с Ильёй, как эффектнее начать с ними деловые отношения. В конце концов, сошлись на том, что установку сразу же после сборки тщательно проверят, а на пуск Илья поедет на несколько дней раньше и внимательно проследит, чтобы контракторы всё правильно подсоединили. Когда всё будет готово, он придёт на фабрику в выходном костюме, нажмёт пару кнопок и запустит систему.

Таков был план, оставалось только его осуществить.

Илья одел защитные очки и пошёл в цех.

– Ну, что у тебя? – спросил он Скота.

– Вот, посмотри. Я считаю, что тебе следовало чертёж разбить на два листа. Так было бы легче его читать.

– Ты ради этого меня вызывал?

– Конечно, ведь моё предложение поможет сократить время сборки, увеличит производительность труда и в конечном итоге принесёт доход предприятию.

– Ты знаешь, что случилось в Нью-Йорке? – перебил его Илья.

– Конечно, знаю, но где Нью-Йорк, а где мы.

По выражению тупой сосредоточенности Скота было ясно, что душевную боль у него вызвать невозможно. Он не мог даже изобразить сочувствие.

– Хорошо, я подумаю над твоим предложением.

– Только уж, пожалуйста, не забудь.