111 опер

На следующий день сыщик и следователь ищут свидетеля для опознания трупа. Сирина, к которой они обращаются с вопросами, уверяет, что ничего не видела, так как уже несколько дней не вставала с постели из-за болезни. Тогда сыщик приказывает схватить Порги. Полицейские уводят его. Спортинг-Лайф все более настойчиво соблазняет Бесс кокаином и прелестями Нью-Йорка: ведь теперь она осталась одна; неизвестно, отпустят ли Порги или повесят. Несмотря на отказ Бесс, он оставляет на видном месте порошок кокаина и посмеиваясь уходит.

Через неделю Порги возвращается. За отказ опознать тело Крауна его посадили в тюрьму, но вскоре выпустили, а он успел за это время раздобыть денег удачной игрой в кости; накупив подарков для Бесс и жителей Кетфшл-Роу, он щедро раздает их, не замечая смущения друзей; наконец, он догадывается, что Бесс больше нет в Кетфиш-Роу. Узнав, что она не умерла, а лишь уехала со Спортинг-Лайфом в Нью-Йорк, Порги взбирается на свою тележку, запряженную козой, и отправляется в далекий путь на север, уверенный, что разыщет там Бесс.

Музыка

Гершвин назвал «Порги и Бесс» народной оперой, так как в ее основе джаз, то есть музыка, по мнению композитора, наиболее близкая духу американского народа. Не использовав ни одной подлинной народной мелодии, Гершвин воссоздал в музыке богатство и своеобразие негритянского фольклора, воплотил особенности спиричуэлс, псалмов, трудовых песен, регтаймов, блюзов, эстрадного бродвейского джаза и т. п., а также красочную, хотя и неправильную народную речь. Особую роль он отвел массовым сценам — хоровым и танцевальным, трагическим и комическим, импровизационной манере исполнения, свободному сочетанию хора и соло, пения, говора и резких возгласов, звучанию непривычных в опере инструментов (банджо, африканский барабан и др.). Опоэтизировав негритянский фольклор и доказав возможность построения на его основе такого сложного жанра, как опера, Гершвин открыл для нее новые средства выразительности.

I акт делится на две контрастные картины. 1-я развертывается на фоне уличной жизни — от лениво безмятежного блюза и регтайма вначале, через нарастающий азарт игры в кости до драматически напряженной драки и убийства в конце. Здесь выделяются известная колыбельная Клары «Летний день» с гибкой лирической мелодией, веселая, остроритмованная песня Джека с припевом «У женщин непрочна любовь», два сольных эпизода Порги — взволнованное, декламационного склада ариозо «Порги не смотрит на женщин» и трогательно-комичное заклинание игральных костей «О выйди, звездочка». 2-я картина — оплакивание Роббинса — хоровая. Сменяются различные по характеру, но близкие по стилю к спиричуэлс хоры: «Смерть лишь сон» — в ритме похоронного марша, повторяющийся несколько раз; «Через край» — более подвижный, энергичный; «Мы уедем прямо в Божий рай», запеваемый Бесс, — исступленный, экстатический, со стремительно убыстряющимся ритмом. В центре картины — трагический плач Сирины «Муж мой умер».

В двух картинах II акта преобладают радостные, светлые краски. 3-ю картину открывает спокойная, волевая песня Джека с хором «Уйду на отмель». Различны две характеристики Порги, разделенные комическими сценками со стряпчим и адвокатом: песня под банджо «Богат я только нуждою» насыщена уверенностью и юмором, ария «Черный ворон» окрашена в драматические, зловещие тона. Любовный дуэт главных героев с широким разливом лирической мелодии («Бесси, ты моя жена») дополняется игривым, юмористическим маршем — шествием на пикник. 4-я картина распадается на две сцены: первая — пикник с танцами и песнями, которую открывают два солирующих африканских барабана; языческое, варварское, неистовое веселье напоминает о древних истоках негритянской музыки. Кульминация этой сцены — песня Спортинг-Лайфа «Простите мне дерзость мою» с иронически изломанной, чувственной мелодией, завершаемая танцем. Вторая сцена — взволнованный дуэт Крауна и Бесс.

Построение III акта напоминает I, но драматизм обеих картин острее. В начале 5-й картины — сцена бреда Бесс и экстатичная молитва Сирины «О доктор Иисус», за которыми следует второй дуэт Порги и Бесс «Твоей любви я совсем не стою», оттененный юмористической оценкой бродячих торговцев. 6-я картина — драматическая кульминация оперы — грандиозная хоровая сцена бури. Ее обрамляют свободно построенные молитвы, сменяющиеся энергичными спиричуэлс и зловещими завываниями шторма в оркестре. На этом фоне возникают полные тревоги и страха диалоги героев и две различные по характеру песни: лирической колыбельной Клары (звучавшей еще в I акте) контрастирует дерзко-насмешливая песня Крауна «Красотка рыжая» в резко ритмованной, джазовой манере.