12 друзей Евы

– Хочешь спросить, почему он в таком состоянии и почему я так жесток со своим отцом? У него – сенильная деменция альцгеймеровского типа – болезнь Альцгеймера,-уточнил он, когда увидел мой непонимающий взгляд. -И он находится здесь на постоянном содержании. На пятом этаже моя квартира. Я живу в том же здании, где работаю. Но я, бывает, уезжаю. И тогда отец находится под присмотром проверенных людей. Людей которые не причинят ему зла.

Мне стало неловко из-за того, что вызвала его на такой откровенный разговор. Он покачал головой.

– Хорошо. Всё понятно, Ева. Можешь идти. Внизу тебя будет ждать машина, она отвезёт тебя куда нужно. Но Ева, ты едешь одна. Маму отправим домой.

– А вы не поедите?

– Я прибуду позже, у меня ещё есть дела здесь. Увидимся, Ева.

Доктор Гжегож…Если мама не влюбилась в него, то обязательно ещё влюбится. От излучает такое добро, буквально светится. Всем своим видом он вселяет надежду на лучшее будущее в этом мире. Я вышла из кабинета, мама нервно теребила ручку сумки.

– Ну что? Они возьмутся за тебя?

– Да. Он сказал, что внизу меня уже ждёт машина. Но я поеду без тебя.

– Как это без меня?

Она стала изображать такую озабоченность, такое переживание за меня, чтобы медсестре было видно, что она действительно волнуется за меня. Лицемерие и лживость-вот что увидела я. Она хотела сплавить меня, у неё это получилось. Живи спокойно, мама. Живи и терпи своего Олега. Ведь его ты терпишь, и будешь терпеть, а меня не смогла вытерпеть.

Я не знаю сколько провела в дороге. Как только я села в машину, я вставила наушники и включила музыку. В этот пасмурный день меня снова успокоила Гага. На втором куплете Dope я отключилась. Судя по тому, что солнце было высоко, хоть и за облаками, мы были в пути не меньше четырёх часов. Я не знаю как звали водителя, но он был очень добр ко мне. Он помог снести мои вещи к…реабилитационному блоку. Так было написано на сайте. Но это оказался вовсе не блок, и не больница. Удивительное старинное здание из камня с плоской крышей, углы которой венчали какие-то небольшие то ли статуи, то ли колонны. Должно быть, внутри очень холодно. Три этажа, на втором и третьем этаже по восемь окон, на первом – шесть. У восьми окон есть балконы. А какие изумительные балконы… Винтажный стиль. С балконов, как и с козырька над входом, свисали растения. Похоже, это был клематис. Глубокий фиолетовый цвет этих цветов придавал дому мрачность в такой день. Но потом я увидела, как они преображают здание, и не только его, в солнечную погоду. Дом, а точнее особняк, был огорожен маленьким белым деревянным заборчиком с хлипкой калиткой. Я стояла у входа, а тот мужчина, весьма кстати уже пожилой, позвонил в дверь. Я неожиданно вцепилась в ручку чемодана, ожидая открытия двери. Ждали мы не долго. Дверь открыла полная темноволосая женщина. На ней был яркий халат, в крупный цветок. Она выглядела так по-домашнему. Казалось, будто мы ошиблись домом, и попали не в реабилитационный блок, а в тихое семейное гнёздышко. Только какая тут жила семья, я ещё не знала.

– Ираида, дорогая, эту девочку доктор Гжегож попросил привести к вам. Вы тут ей помогите….

Водитель не договорил.

– Что ты учишь меня, Львович. Мы знаем, кому, как и чем тут помочь. Разберёмся. Проходи милая.

Женщина взяла меня за руку, но аккуратно. Я прошла внутрь. Было тепло, пахло вкусной едой. Да это же какой-то пансионат просто! Если я буду здесь одна, это будет лучший вариант. В доме было тихо. Ираида закрыла дверь и повела меня на второй этаж. Она открыла дверь в одну из комнат.

– Ты будешь жить здесь, вместе с Анной.

Анна? Ну вот, как минимум еще один человек со мной.

– И да, ты должна отдать мне свой телефон. Это на время. Его вернут тебе.

– Но я не могу без него. В нём моя любимая музыка, а я без неё не могу.

– Для музыки у вас в комнате стоит музыкальный центр. Если тебе нужны какие-то особые диски, мы закажем тебе, позже их привезут.

Странно, но это меня расстроило не больше, чем то, что я буду жить не одна.

– Устраивайся, раскладывай вещи, а потом спускайся вниз, к остальным.

Остальным? Надеюсь, здесь не больше пяти человек. Комната, к слову, оказалась прекрасной. Даже лучше, чем у меня в квартире. Хорошая мебель, прекрасное по виду и качеству бельё. Но сразу я заметила странность. Ни один предмет в комнате не имел острых углов. Всё было овальное, круглое. Даже музыкальный центр и ножки кроватей. Чем углы то им помешали? Ладно, это не моя забота. Я разложила вещи, переоделась. Забыв про то, что телефон мой в чужих руках, я стала копаться в тумбе у кровати, ища его. Опомнившись, я с горечью вышла из комнаты. Снизу доносился слабый звук. Голоса? Телевизор? Слишком много молчания. В телевизоре обычно говорят постоянно. Мне стало интересно, что за люди здесь живут. Они такие же как я? Они молоды? Или здесь есть и дети, и старики? Спустившись, я прошла к Ираиде на кухню.

– Вы не скажете, когда доктор Гжегож прибудет?

– Я не знаю милая. Как тебя зовут?

– Ева.

– Евушка, наш доктор бывает приезжает 8 раз в неделю, а бывает его нет месяцами.