12 лучших художников Возрождения

«Даже в ХХ веке влияние этого алтаря было значительным для искусства: например, для таких художников, как Макс Бекман, Пабло Пикассо, Барнетт Ньюман и Джаспер Джонс. Но важнее всего, что, кроме своего значения, интерпретации и причин влияния, благодаря которым это произведение искусства пережило века, для меня оно остается современным, важным для сегодняшнего дня — а именно это и определяет картину как великую».

Гарри Гаррелс

В любом случае, был такой мастер, но его произведений сохранилось не более десятка. Зато о нем писал Микеланджело, он был с ним в близости. Грюневальда подделывали, делали копии. Он был художником, не похожим ни на кого, ни на одного из своих современников, ни на одного из своих последователей. Он написал четыре или пять «Распятий», в том числе «Распятие Христа» в Изенгеймском алтаре.

На этой картине крест сколочен из простых деревянных бревен, еле отструганных. К ним прибита доска, и мы видим прибитое тело. Посмотрите на пальцы — они кажутся обнаженными нервами. Вся картина написана на предельном напряжении истощенной нервной системы, на последнем напряжении истощения. Истоки этой стилистики уходят не в античность, как у всех, а в витражную готику. Грюневальд пользовался черным фоном и цвет клал так, чтобы он смотрелся как витражный свет. Этот витражный алый, витражный белый, снова алый, необыкновенно написанный… и каждая из фигур находится в состоянии фантастического предельного перенапряжения. Если вы посмотрите, чему равны объемы этих фигур, то увидите, что они хрупки до невозможности. Какими хрупкими написаны Мария и Иоанн — это знак их тленности и их ломкости, невероятного страдания. Они истощены. Вот Иоанн, поддерживающий Богородицу: это алое и белое, и сведенные глаза, ее маленькое личико — только одни щеки. Пальцы — опять пальцы поставлены так, как будто это вопиют обнаженные нервы. Кровь струится из каждой поры. Каждая мышца подчеркнуто измучена, истерзана, это вопиющая от страдания человеческая плоть.

Был у Грюневальда один ученик — наш русский художник Николай Николаевич Ге. Россия имеет неизгладимую страсть к немцам. У России женская энергия, а у немцев мужская. Русские художники немцев обожали, все писали с немцев. Врубелю подавай одних немцев. Другое дело, что у них мало кто брал, но Ге — его настоящий и большой ученик. Он и в русском искусстве выделяется — взять, к примеру, все его Голгофы. Почему он стал учеником Грюневальда? Потому что он искал этого, он страдал. Потому что родина кричала. У немцев закричать в полную силу мог только он — Грюневальд. Дюрер мог закричать? Никогда. Он вообще предпочитал Италию. А Грюневальд кричал за всю лютеранскую Германию, за весь кошмар, который в ней творился, за всю кровь, которая в ней лилась. Вот он и есть тот самый немецкий крик Реформации. И Ге был такой же — ему было жалко Россию, Христа, мужика. Он должен был кричать. И надо было научиться это делать. И он научился. «Распятие» Грюневальда — это картина крика. И после мастера Грюневальда немцы больше вполголоса не разговаривали.

Универсальность знаний Леонардо да Винчи не исключительна: например, художник Маттиас Грюневальд был инженером-гидравликом.

Что такое искусство? Предельно максимально перенапряженная форма, выраженная через свет и жест. Это мы и видим в «Распятии»: предельное мышечное напряжение, тело кричит, Мария просто сломалась пополам. А палец-то какой, как гвоздь, и говорит: «Смотрите все! Сей человек в страдании за все человечество».

По сути, Грюневальд был создателем языка экспрессионизма. Не кто-нибудь другой, а он. Это «Распятие» даже безвкусно, очень безвкусно, но при экспрессионизме так и полагается, потому что они все предельно напрягают, они все время переходят за этот край.