12 ведущих философов современности

В некоторых случаях Уильямс резко подчеркивал импровизационные аспекты человеческой жизни, необходимость отвечать на появляющиеся возможности разрывом связей с прошлым. Где-то еще он выражал свое восхищение тем, как чувство внутреннего «долженствования» приводит к установлению норм этического поведения — строгих норм, являвшихся частью «характера» в древнегреческом смысле этого слова, характера, по-видимому, утраченного нами в современном обществе. Он не ввел эти два противоположных признака нравственной жизни в рамки одной философской конструкции, хотя если бы он написал эссе о жесткости и импровизации в теории морали, то у него наверняка получилось бы нечто проницательное и волнующее. Его понимание архаики и любовь к ней вступали в конфликт с его же мнением о том, что чуждые народные обычаи ни в коем случае не могут стать образцом для подражания в других сообществах. Часто ли такое раздвоенное мышление (например, по поводу существования и идентификации «подлинных интересов» или по поводу возможности социального равенства) отражает теоретическую неразрешимость и трагический конфликт, который присущ Уильямсу, или он просто слишком торопливо приходил к своим выводам? Эти и другие вопросы, возникающие при чтении его сочинений, будут какое-то время еще занимать умы многих философов.

5 РОРТИ

Алан Малаховский

Для Рорти характерен революционный взгляд на философию, науку и культуру, и главное — понять, до какой степени он прав.

Бернард Уильямс

В

ерный, хотя и не единственный признак того, что философа можно считать значимой «фигурой», состоит в том, что о его работе становится трудно говорить без членения ее на различные периоды. Когда такое случается уже при жизни философа и возникают споры относительно той или иной периодизации, то мы можем с полной уверенностью сказать, что данный философ действительно является крупной величиной. Исходя из этого, Ричарда Рорти можно считать большим философом задолго до его преждевременной смерти, наступившей 8 июня 2007 года.

По меньшей мере с момента публикации в 1989 году книги «Случайность, ирония, солидарность» философские сочинения Рорти принято делить на три категории: (1) сочинения, касающиеся острых споров вокруг аналитической философии; (2) сочинения, в которых делается попытка опровергнуть предпосылки и основные утверждения аналитической философии; (3) сочинения, в которых рассматривается, анализируется и продвигается то, что можно на-

звать «пост-аналитическим прагматизмом». Как и подобает в отношении истинной «фигуры», эти три категории сочинений относят к трем временным периодам. Таким образом, первый соответствует «раннему Рорти» — человеку, сделавшему солидный, но своеобразный вклад в аналитическую философию; второй соответствует «среднему Рорти» — философу, бросившему вызов традиционному самоописанию философии, но не порвавшему полностью ту пуповину, что связывала его с этой философией; а третий — это «поздний Рорти»: мыслитель, исповедовавший «пост-аналитический прагматизм», но при этом сохранивший свободу своего творчества от конвенциональных рамок.

Суждения о философской значимости этих различных «периодов» противоречивы, и вовлеченные в спор философы яростно спорят друг с другом. Наиболее враждебно настроенные по отношению к Рорти распадаются на два лагеря. Они разнятся оценкой работ Рорти, созданных на протяжении трех периодов. Представители первого лагеря — назовем их традиционалистами — неохотно признают, что «ранний Рорти» имеет несомненные заслуги в развитии аналитической философии. Прежде всего они ссылаются на его вклад в философию разума и, в частности, на его статьи об «элиминирующем материализме». Иногда, правда, благосклонного упоминания удостаиваются его работы о «трансцендентальных аргументах». В этом случае Рорти якобы представил ценные «исправления и дополнения» к «новой и улучшенной версии главного аргумента «Трансцендентальной дедукции» Строусона», по поводу которого Кант утверждал, что «возможность чувственного опыта каким-то образом влечет за собой возможность чувственного опыта относительно объектов» («Аргумент объективности Строусона», 213).