Читаем 13 1/2 жизней капитана по имени Синий Медведь полностью

13 1/2 жизней капитана по имени Синий Медведь

Седьмой час.С наступлением седьмого часа моего бега по лесу начало смеркаться. Сумерки принесли приятную прохладу, несколько остудив мой жар и подсушив пот.

А потом пришла ночь и стало темно. Я неплохо чувствую себя даже при самом скудном освещении, это выяснилось еще во время учебы в Темных горах. Великолепная ориентация в пространстве, обычная для морского волка, и развитые органы обоняния помогают мне даже в кромешной мгле перемещаться свободно, не хуже летучей мыши. Я чую запах деревьев, прежде чем успеваю на них наскочить, а внутренний голос подсказывает направление — это инстинкты, которыми обладаем только мы, синие медведи. И все же шаги паука-ведуна слышались все отчетливее, расстояние между нами сокращалось, он с грохотом, словно паровоз на ходулях, пробирался за мной по пятам в лесной чаще, разъяренно шипя и жадно скрежеща челюстями. Я собрал воедино все свои силы, чтобы сделать последний рывок. Раз и навсегда оторваться от монстра или окончить дни в его пасти. На карту было поставлено все.

И в этом мне пригодились знания, полученные в Ночной школе, особенно в области биологии. Сверкая пятками, словно кролик, ныряя под корнями, как настоящий лис, я понесся галопом, как зебра, учуявшая погоню. Подобно ящерице, я менял направление, ежом зарывался в листву, выглядывая оттуда осторожным глазом ужа.

Только у паука было целых восемь глаз, и ориентировался он в темноте ничуть не хуже. Да еще его подгонял голодный желудок, заставлявший развивать небывалую скорость. Кроме меня, в лесу, наверное, уже давным-давно не осталось никакой живности, поэтому нетрудно представить, что он почувствовал, завидев добычу после длительной голодовки. Пауки, правда, могут голодать очень долго, но когда-то приходит конец и последней накопленной калории. Если я уйду от него сейчас, у него не останется больше сил заманить в ловушку и умертвить новую жертву, особенно после такого грандиозного марафона по лесу. Придется несолоно хлебавши уползти обратно в чащу и встретить там голодную смерть.

Я отчетливо слышал, что он ускорил темп:

Бум! Бум!

Восьмой час.А я не мог ответить ему тем же, ведь я все-таки не какая-нибудь ласка или газель, а обыкновенный медведь, то есть существо в нормальной жизни скорее неповоротливое и склонное к неторопливости. Ноги мои при каждом шаге падали на землю, как тяжелые гири, каждый мускул изможденного тела болел на свой особый, сводящий с ума манер, но хуже всего было то, что внутренний голос постоянно шептал на ухо, что надо остановиться, устроиться поудобнее на земле и немного вздремнуть. А паук-ведун в это время, будто учуяв мое настроение, воспрянул духом и стремительно стал приближаться. Стволы деревьев веером разлетались у него из-под ног, кусты, вырванные с корнями, он отшвыривал далеко в сторону и при этом еще шипел мне в спину ругательства на своем паучьем языке. Он настойчиво надвигался на меня, а силы мои были исчерпаны до последней капли.

Бум! Бум!

И все-таки я кое-как заставлял себя двигаться вперед. Правда, от усталости начали отказывать природные инстинкты, и я то и дело налетал на деревья, спотыкался о корни или путался в кустах, — одним словом, несмотря на все усилия, практически топтался на одном месте, в то время как паук пыхтел у меня почти за самой спиной:

Бум!

Паук-ведун приблизился почти вплотную, от долгожданной жертвы его отделял теперь какой-то один-единственный паучий шаг. Все пропало! Столько часов бесполезного бега! Последние силы покинули меня! А не лучше ли остановиться и встретить врага лицом к лицу? Кто знает, может, в открытом бою у меня будет больше шансов, вдруг паук устал ничуть не меньше меня. И тут в нос мне ударил необычный и в то же время знакомый запах.

«Странно, — подумал я, — кажется, пахнет серодородом!»

Не успев сообразить, где слышал это странное слово, я камнем ухнул в пространственную дыру.

8. Моя жизнь в черной дыре

Упав в черную пространственную дыру, ты летишь сразу во всех возможных направлениях одновременно: вниз, вверх, налево, направо, на юг, на север, на запад и на восток. При этом несешься во временном континууме с удвоенной скоростью света, описывая так называемый филинов октаметр, то есть открытую Филинчиком октаметрическую спираль. Филинчик, как всегда, первый занялся изучением этого феномена. Октаметрической спиралью он назвал вычисленную им двойную спираль, поделенную на восемь частей, которая одной своей частью существует в пространстве, другой — во времени и оставшимися шестью — в различных других измерениях, благодаря чему во время полета ты находишься как бы во всех точках универсума одновременно.

Перейти на страницу: