13 Дочь демона

Через два часа с погоста к Луне, наблюдающей с небес за всем этим непотребством, неслось нестройное песнопение пяти луженых глоток:

Ой, ты, Зона широкая,

Зона раздольная,

Широко ты, Зонушка,

Протянулася.

Ой, да не лакер тут Подымается,

То молодец сталкер Разгуляется...

— Хорошо сидим, парни, — хлопнул по плечу первый лич Ника, — вы такие оба классные! Вот мог бы, расцеловал, чес слово! — и сделав глоток из последней? бутылки, пустил её по кругу.

— Я вас всех люблю. Как же здорово быть. нек-ро-ма-рти. тима. тьфу. короч, здорово, что во мне сила разврата, — язык у Ника заплетался, а в глазах уже давно троилось, — Мих, а ты меня любишь? — светлый утвердительно мотнул головой, на большее его не хватало, язык давно завязался узлом и отказывался произносить что-либо, кроме неопределенного мычания. — Ты ж для меня как старший брат, всему учишь, все объясняешь. Так объясни. Мы пришли в зону, а жути еще не видели. Вот где она? Мы ж крутые сталкеры! Да? — повернулся он к скелету, который сидел рядом с ним, обнимая его за плечо. Тот согласно угукнул.

— Т хочшь сржсжутюю? — поднял на него окосевшие глаза Михей

— Хочу, брат. Самую жуть найти и побдить. А утром Марше показать, какой я крутой!

Миха вопросительно приподнял бровь, глядя на обнимающего его лича. Тот кивнул — есть и цыкнул зубом. Парень, шатаясь, встал и махнул рукой, чуть не упав: “Пшли”. Через пять минут вся пятерка, держась друг за друга и нетвердо стоя на ногах, шустро передвигалась к центру погоста.

— И кто у нас тут? — Михей широко повел рукой с зажатой в ней бутылкой, которая чуть его не перевесила, если бы с другой стороны его не подпирал первый скелет.

— Дрянь всякая, — махнул кистью третий скелет, — призраки, кровосос...

— Призраки? — предвкушающе заулыбался Ник и потер ладони. — Явитесь! Я приказываю!

— Да пошел ты! — простонало из-за ближайшего надгробия, а потом кто-то, подвывая, зевнул. — Спать не мешай!

Ник подтянул рукава и пошел на голос, пропадая в тени могильных плит. Сразу же раздалось пыхтенье, мат, треск, ругань, удар и на посеребренное светом Луны место, пятясь задом выбрался наш некромант, тащя за собой за развевающиеся саваны, как за хвост, двух призраков. Те ругались так, что Михей завороженно заслушался.

— Я сказал разваплатю, значит равзаплатью. Стоять, я сказал! А то ка приложу, своей развратной силой, во, точно сейчас я буду вас развра-пщать.

Призраки рванули в разные стороны:

— Идиот, не надо нас развращать! — верещал один из них.

— А за идиота, ответишь, — набычился некромант и связал два призрачных савана в узел. И чем сильнее несчастные хотели разлететься в разные стороны, тем сильнее они затягивали его.

Ник, удобнее перехватив узел, с хеканьем звезданул верещащих призраков о каменные плиты. Это им не навредило, и Михей решил помочь:

— Нет, друг, их светом надо! Вот так, — и с его ладоней потекла радужная пелена, обволакивая несчастных в кокон, из которого доносились вопли. Вдруг они резко затихли.

— Вот как надо развращать! — радостно сообщил Миха и стряхнул остатки магии с ладоней, даже не успев удивиться её странному радужному цвету.

Кокон медленно таял и в нем начали проступать силуэты дивных нимф, ощупывающих себя и оглядывающих друг друга. Одна из них с удовольствием оглаживала себя, а вторая, разглядев...

— Я, баба?! — заверещала и схватив, подвернувшегося под руку кровососа, который пытался всё это время притворяться ветошью и не отсвечивать, бросилась на нашу пятерку.

Хрясь по морде, замах — и череп чуть не улетел в кусты со скелета, разворот, и хрясь по второй морде, новый удар и первый отправлен в полет. Нимфа поудобнее перехватила старающегося потерять сознание кровососа и сдувая разметавшиеся волосы с лица, примерялась к новой бойне, когда раздался хлопок и среди этого бедлама появились два, уже знакомых нам, крылатых карапуза. Переглянувшись, они бросились к боевой нимфе, вцепляясь в ее руки и оттягивая ее от парней:

— Брось каку, дура! Кто ж всю дрянь с пола подбирает?

— Так он же меня бабой сделал! Как мне, честному призраку, жить теперь с этим?! — и потряс огромной грудью перед носом летунов. Богатство завораживающе колыхнулось и на поляне наступила тишина. Все завороженно смотрели на эти две сочные дыньки, прикрытые невесомой, полупрозрачной тканью. — Нахалы, куда пялитесь, в глаза мне смотрите? — истерично вскрикнула она, выпуская из рук кровососа и прикрываясь ими. Только вот незадача, на этих самых руках висели наши крылатые непоседы. И сейчас их буквально впечатали мордашками в эти самые спелые мягкости. В которые те и вцепились ручками, чтобы не упасть. По кладбищу пронесся стон.

— Нахалы, придурки, озабоченные, — продолжала надрываться нимфа уже стараясь отодрать голопузых, возбужденных малышей от своей груди, — да отстаньте вы от меня!!! — наконец ей это удалось.

Карапузы быстро пришли в себя:

— Всем стоять, молчать, бояться! — проорал беленький, упираясь ручками в бока и грозно хмуря бровки.

— Кто двинется, получит стрелу в жопу! — вторил ему черненький, накладывая на тетиву лука стрелу с трезубцем вместо наконечника.