13 месяцев

Я был крещен вовсе не сразу. Вовсе не на следующий день. В католической церкви невозможно заплатить и тут же покреститься. Сперва тебе придется ходить на особые занятия, готовиться, узнавать, во что верит твоя церковь.

Я и ходил. Несколько месяцев. Я был словно пьян. Я просыпался с утра и думал только о том, что скорей бы на службу. Кованую решетку у входа в храм отпирали в шесть вечера, но, не дождавшись этого, иногда я прибегал к своей церкви прямо с утра. Просто чтобы постоять рядом. Убедиться, что все происходящее — правда.

Мы всю жизнь бегаем, суетимся, хотим чего-то такого… этакого… а то, что нам реально нужно, — оно рядом. Нам просто нужно чувствовать себя нужными. Быть тем единственным, за кого отдают все. Кого ценят дороже жизни.

Человек так устроен, что быть любимым для него важнее, чем дышать. И когда ты найдешь место, где тебя любят, то по собственной воле оттуда уже не уйдешь.

Я такое место знаю. Уходить из него не собираюсь. Такая вот история. Может быть, кому-то все это покажется смешным, но я и не возражаю: пусть кто-то посмеется.

Апрель

1

Ночью я приехал из Киева, а утром мне нужно было рулить на Петербургскую книжную ярмарку, она же — книжный салон «Белые ночи».

Я хотел отоспаться. И хотя бы два часа полежать в ванной. Смыть с себя липкий украинский акцент. Но жена сказала, что, пока меня не было, с ярмарки звонили аж несколько раз: хотели напомнить, что сегодня у меня запланирована встреча с читателями.

Так что я побрился, надел чистую футболку и поехал в Ледовый дворец. Ярмарка в том году проходила именно там. PR-директора своего издательства я встретил в дверях. Это был такой, знаете… невысокий мужчина с папочкой… всегда спешащий… знающий свою жизнь на пять ходов вперед.

— О! Здравствуйте! Вернулись из Киева?

— Типа того.

— А я сегодня был на радио «Европа Плюс».

— И как там? На радио-то?

— Разговаривал с Романом Трахтенбергом. Знаете такого?

Я знал Трахтенберга. Вернее, не лично, а слышал о его существовании. Роман Трахтенберг — один из трех наиболее известных в Петербурге шоуменов. Человек, прославившийся тем, что может несколько часов подряд ругаться матом и при этом ни разу не повториться.

— Роман узнал, из какого я издательства, и сразу спросил про вас.

— Про меня?

— Он читал ваши книги. Он спросил, не напишете ли вы книгу и про него тоже? Вы не напишете?

— Разумеется, нет.

— Почему?

Поезд, которым я приехал с Украины, шел долго. Я был выше крыши сыт общением со случайными, необязательными собеседниками. Конечно, я мог обрушить на PR-директора все свои амбиции. Рассказать о том, что я пишу книги… о чем-то, во что не укладывается толстый Рома со странной фамилией. Но объяснять не хотелось, и вместо этого я выбрал путь, который в тот момент показался мне самым коротким.

— Пусть Трахтенберг заплатит мне $5000. Тогда напишу. Я, кстати, занят. Извините.

И ушел. Протиснулся внутрь дворца и стал искать стенд, возле которого должна была проходить моя встреча с читателями. Сама встреча прошла, разумеется, бездарно.

2

Не знаю, почему я решил, что пять тысяч американских долларов — сумма для Трахтенберга нереальная? Почему-то решил.

Понимаете, заработки в шоу-бизнесе и среди писателей отличаются, как солнце и луна. Очень немногие писатели способны достать из кармана сумму вроде этой и потратить ее на бесполезную прихоть. Если быть точным, то меньше десяти русских писателей. Причем я в эту десятку не войду никогда.

Между тем для Трахтенберга указанная цифра была довольно скромной. Я подозреваю, что он согласился бы и на $15 000.

Я отсыпался после поездки в Киев. Поздно просыпался. Бессмысленно бродил по квартире в одних трусах. Сидел на кухне, с поджатыми на табуретку ногами, пил кофе и курил сигареты.

Именно в такую минуту зазвонил телефон.

На проводе был гендиректор моего издательства Олег Седов. У него в кабинете сидит Рома с бабками. А я сижу дома в одних трусах. Правильно ли это?

— Погодите… Олег… это самое…

— Ты хотел пять косарей за роман? Рома привез денег.

— Я же… это самое… Да погодите вы!

Мне все равно пришлось одеваться и ехать в издательство. У Трахтенберга плохая репутация. Я был готов к тому, что увижу перед собой идиота. Что парень начнет оттачивать на мне свои шуточки и, может быть, сидит в кабинете моего гендиректора с голой задницей.

Задница Трахтенберга была прикрыта. Вполне приличными джинсами. И сам он тоже был вполне приличным. Негромкая речь. По ту сторону очков — вполне вменяемые глаза. Только вот бородка покрашена в ослепительно рыжий цвет. Трудно представить, что вчера вечером этот приятный собеседник, голый по пояс, потный и волосатый, стоял в экране моего телевизора и предлагал школьницам какать перед камерой, а потом демонстрировал публике девичьи ягодички, перепачканные рыжими фекалиями.