13 монстров

Никто никогда не выйдет. Его родители тоже не выходили семь лет назад – да и раньше, до Гошиного рождения. Они затыкали уши берушами и укладывались спать. Это две стороны медали жизни.

Ночь с берушами – одна сторона. Перепуганный подросток на улице – вторая.

Послышался далекий крик, который заглушил рев мотора. Рев этот взвился в ночное небо, некоторое время разрывал тишину, а потом резко сошел на нет вместе с криком.

…а ведь твари могли насытиться и одним.

Радостная, обнадеживающая и до мерзости противная мысль.

Вдруг им хватит Вовки? Он был не худым, нормальным таким парнем. Может быть, нажрутся? А потом когда приедут? Еще лет через пять? Мама, мамочка, каждую осень, каждую ночь – в уши беруши, под кровать и спать. Никаких мусорных свалок, поездок по ночам. Никогда!

Гоша застыл, прислушиваясь к тишине, поглядывая на дорогу. Увидел вдалеке пятнышко света, и этого было достаточно, чтобы снова броситься бежать.

Он знал поселок вдоль и поперек, но сейчас, в темноте и в страхе, запутался, потерялся в бесконечных однотипных улицах. Бежал и бежал, пока не выскочил на площадь возле старого ДК. С одной стороны громоздились базарные лавки, с другой горкой тянулись мусорные баки.

От площади до дома – две минуты наискосок.

У мусорных баков зажглись фары, раскидав по площади размашистые тени. Взвизгнули колеса, баки разлетелись, огромная старая «Газель» ввалилась на перекресток. Она сама по себе походила на тучного неповоротливого монстра, а ведь внутри нее сидел еще один – зубастый, отвратительный. Их нельзя было сфотографировать, но кто-то видел, делал наброски, зарисовки, распространял по дворам, школам, магазинам. Гоша тоже видел, но не верил. Для детей он был мифом, старой сказкой, пережитком прошлого.

Свет фар отделился от темноты справа, к ДК подъезжал старый «Запорожец». Его мотор работал приглушенно, умиротворяюще. Автомобиль начал делать круг по дороге. Зацепил деревянные ящики, составленные стопкой, и они посыпались почти бесшумно, а потом хрустели и ломались под колесами.

Гоша смотрел на фары. Он не мог больше отвести взгляда. Он понял вдруг, почему все так боялись света и почему Вовка безропотно пошел в сторону автомобиля, хотя мог бы сбежать. До фар хотелось дотронуться. Свет от них был ниточкой, ведущей в какой-то другой мир. Надо бы ухватиться крепче, подобраться, приложить ладошки к фарам, ощутить тепло, провалиться внутрь и оказаться за пределами поселка, в большом каком-нибудь городе, где нет мусорных свалок, нет берушей и перепуганных родителей, где не жрут детей.

Хотя кто вообще может жрать? Это же автомобиль. Бездушная махина на бензине. За рулем у нее водитель, а не монстр. Даже отсюда виден сгорбленный силуэт. Позвольте, разве машины едят людей? Кто-то рисовал монстров, чтобы всех напугать! Точно вам говорю!

Что-то отвлекло его. Какая-то тень или шум. Свет метнулся, будто испуганная собачонка, и Гоша почувствовал, что ужасно жжет в глазах и саднят веки. Пелена слетела, снова нахлынула ночь. Гоша увидел, что стоит в нескольких метрах от «Запорожца» – как он успел подойти так близко? – а кто-то загораживает фары, рвет свет, машет руками.

Два пожилых человека, мужчина и женщина. У мужчины в руках было ружье. Он вскинул его и выстрелил в лобовое стекло «Запорожца». Громыхнуло так, что заложило уши. Гоша присел, зажимая голову руками. Увидел, что кто-то бежит от «Газельки», стоящей у баков. Худой, небрежно одетый, размахивает длинными руками. Мужчина выстрелил второй раз, хотя было видно, что автомобилю ничего не делается. Только шумно разлетается в стороны дробь. Резко открылась дверца «Запорожца», оттуда начал выбираться грузный лысый мужчина лет пятидесяти. Тот самый, с фотографий. Старик замахнулся и что есть силы ударил прикладом, целясь лысому в голову. Удар вышел мимо, будто кто-то в последний момент отвел его в сторону. Приклад с грохотом опустился на боковое зеркало, но даже не смял его.

– Чтоб тебя! – выругался детоубийца, выпрыгивая из салона. – Что вы оба здесь делаете?

Тут подбежал, налетел рукастый и худой. Сбил с ног женщину и навалился сверху. С ее головы слетел платок, расплескались по земле длинные седые волосы. Моргнул свет фар, разрезал темноту вновь, и две эти полоски приковали Гошин взгляд, заставив отвлечься.

Он услышал крик и глухие удары. Свет пропал – минуты замедлились – рукастый наматывал на кулак седые волосы. Снова свет. Жгучее желание ощутить тепло фар. Мерцание. Рукастый тащил женщину за волосы в сторону, прочь с площади, куда-то в темноту. Выстрел. Подкосились ноги. Гоша увидел, что из-под капота «Запорожца» капает кровь. Хруст ломаемых костей. Кричит кто-то еще.

Гошу взяли под мышки, подняли. С лязгом распахнулся капот. Света больше не было, зато была тварь, в зубах которой застряли кусочки плоти и одежды. Тварь не нажралась. Она хотела еще.

Гоша бил руками и ногами, но его держали крепко. Кто-то сипло дышал в ухо. Багажник захлопнулся. Пришла чернота. У черноты были мелкие и острые зубы.

3