13 сокровищ

Фабиан со страхом взглянул на следы грязных лап, ведущие от двери к подстилке пса, потом на собственные ботинки и одежду, покрытые грязью, и его обычно бледное лицо, казалось, вовсе утратило цвет.

Таня соображала быстро.

— Снимай ботинки и неси наверх. Спрячь, пока не появится возможность почистить их. — Ее взгляд, обежав кухню, остановился на влажной тряпке под раковиной. — Я уберу все это и вытру воду, которая натечет с тебя.

— А как же Уорик? Он может появиться в любое мгновение!

У Тани все свело внутри.

— Есть шанс, что он не заметил нас. Если мы будем осторожны, может, и отделаемся легким испугом. Если же он видел нас… Ну, тогда все равно, увидит он, как я убираю тут, или нет.

— Я просто не въезжаю, — сказал Фабиан. — Откуда он узнал?

— Наверное, подслушал наш разговор, — ответила Таня, снимая промокшие ботинки. — Но сейчас не время обсуждать это — иди, встретимся утром. — Заметив рулон бумажных полотенец, она отмотала немного и бросила Фабиану. — Это тебе для головы. А теперь уходи.

Фабиан стянул облепленные грязью ботинки и бесшумно поднялся по лестнице. Таня тут же занялась полом, оттирая следы грязи. Покончив с полом, она стала вытирать лапы Оберону. Пес лежал, не мешая, лишь сонно на нее поглядывал. Сердце вздрагивало каждый раз, когда дверь грохотала под порывами ветра: Таня думала, что вернулся Уорик и игра окончена.

Убедившись, что все чисто, она взяла с сушилки полотенце и осторожно поднялась по лестнице, вытирая лужи, которые оставил Фабиан. По счастью, на площадке первого этажа лежал ковер; оставалось лишь надеяться, что если на нем и есть мокрые пятна, то к утру они высохнут. Вернувшись к себе, Таня почувствовала, что осталась совершенно без сил, но так переволновалась, что вряд ли сможет уснуть. Она понятия не имела, заметил их Уорик или нет, хотя то, что они беспрепятственно добрались до дома, обнадеживало. И ворона… Она содрогнулась. Фэйри послали Ворону в ее птичьем облике, чтобы напугать Фабиана и Таню. Это было предостережение. Но к чему оно относилось? К Уорику… или к лесу?

Она засунула грязную тряпку и полотенце под кровать вместе с мокрой одеждой и ботинками, надела пижаму и легла, закутавшись в одеяло и отчаянно пытаясь согреть ледяные руки и ноги.

Одна мысль не давала ей покоя.

Откуда Уорик узнал?

Она не помнила, как заснула, но спала беспокойно. Когда ранним утром раздались крики, она даже не сразу проснулась. И когда в конце концов открыла глаза, прошло несколько секунд, прежде чем она осознала, что крики исходят вовсе не от Амоса, а из той комнаты, где она лежала.

Кричала она сама.

15

Первой мыслью было, что она все еще спит, поскольку, когда зрение прояснилось, открывшееся зрелище очень напоминало ночной кошмар.

За ночь ее волосы выросли — и сильно. Сейчас они были по крайней мере вчетверо длиннее ее роста. Комната была полна ими. Густые, блестящие каштановые волны покрывали постель, скапливались на ковре и растекались к стенам и двери, словно темно-коричневое море. Они были везде, и их было так много, что они даже начали ползти по стенам, обвивались вокруг дверной ручки, пролезали в камин — прямо как плющ на стенах поместья. Глядя, как толстое щупальце медленно ползет к краю окна, Таня осознала то, что было хуже всего.

Ее волосы все еще продолжали расти.

Ужас грыз ее изнутри, словно крыса. Она была не способна думать. Она была не способна двигаться. Она замерла, чувствуя себя совершенно беспомощной. Это ей наказание за попытку проникнуть в лес.

Она не услышала скрипа половиц на площадке и вздрогнула от громкого стука в дверь.

— Что тут происходит? — резко, настойчиво спросила бабушка.

Таня без единого звука открыла и закрыла рот, но в конце концов сумела пролепетать:

— Н-ничего. Со мной все в порядке.

— Я слышала крик. С тобой действительно все в порядке?

Дверная ручка начала поворачиваться, и у Тани от ужаса глаза стали, как блюдца, но дверь оказалась заперта; Таня, на мгновение почувствовав облегчение, закрыла глаза. Она не помнила, как запирала дверь.

— Мне приснился кошмар, — прохрипела она. — Но теперь все хорошо.

— Мне не нравится, когда в этом доме запирают двери, — сказала Флоренс.

Таня в панике смотрела на дверь. Это было совершенно немыслимо: отпереть дверь и впустить бабушку; но если Флоренс захочет войти, ее не остановить. У Уорика есть отмычка; вдруг такая же и у бабушки?

— Я заперла ее случайно, — сказала Таня. — Больше такого не повторится.

Еще одна ложь.

— Если ты обмочила простыни, я не буду бранить тебя. — Голос Флоренс звучал твердо, но по-доброму. — Мы можем прямо сейчас сменить белье, и никто ничего не узнает. Но если все останется как есть…

— Нет, я не обмочила постель! — почти закричала Таня. — Мне просто приснился кошмар, вот и все!

Паника вскипала внутри, угрожая перейти в истерику. Таня изо всех сил сдерживалась, чтобы не завопить.

— Прекрасно. — Бабушка вернулась к обычной сдержанной, лишенной тепла манере. — Завтрак в восемь. Попрошу не опаздывать.

«Уходи, уходи, уходи!» — мысленно кричала Таня.

Шаги начали удаляться от двери.