1356

В это время была большая давка, из-за страстного желания добраться до короля, и те, кто находился ближе всего к нему и узнали его, кричали: «Сдавайтесь, сдавайтесь, или вы мертвец». В том месте поля боя находился молодой рыцарь из Сент-Омера, который за жалованье сражался на стороне короля Англии. Его звали Дени де Морбек (Denys de Morbeque) и он 5 лет назад самовольно отправился в Англию, так как в дни своей молодости был изгнан из Франции за убийство, совершенное им во время драки в Сент-Омере. Для этого рыцаря удачно сложилось так, что он оказался около короля Франции как раз в то время, когда того сильно пинали туда и сюда, а так как он был очень сильным и крепким, то благодаря своей силе, пробился сквозь толпу и сказал королю на хорошем французском: «Сир, сир, сдавайтесь». Король, который видел, что оказался в очень неприятном положении, обернулся к нему и спросил: «Кому я должен сдаться, кому? Где мой кузен, принц Уэльский? Если я увижу его, то буду говорить с ним». «Сир, — ответил мессир Дени, — он не здесь, но сдавайтесь мне, а я отведу вас к нему». «Кто вы?» — спросил король. «Сир, я — Дени де Морбек, рыцарь из Артуа, но я служу королю Англии, так как я не служу Франции, лишившей меня всего, что я здесь имел». Тогда король отдал ему свою правую перчатку и сказал: «Я сдаюсь вам». […]

Король Франции […] оказался в большой опасности, так как англичане и гасконцы отняли его у мессира Дени де Морбека и спорили о том, кому он должен принадлежать. Самые решительные кричали «это я взял его». «Нет, нет, — отвечали другие, — это мы взяли его». Король, чтобы уберечься от этой опасности сказал: «Месье, месье, я умоляю вас любезно препроводить меня и моего сына к моему кузену принцу, и не спорить столь яростно по поводу моего пленения, так как я столь великий сеньор, что всех вас могу сделать достаточно богатыми». Эти слова и другие, которые сыпались из уст короля, мало ему помогли, но споры постоянно начинались вновь, и они шагу не могли ступить без волнения. […] Тогда два барона силой пробились сквозь толпу и приказали всем отойти в сторону. Они приказали именем принца и под страхом неминуемой смерти, чтобы все держались на расстоянии и не приближались без приказа и не думали бы это сделать. Все они отступили позади короля, и два барона, спешившись, приблизились к королю с глубокими поклонами и мирно препроводили его к принцу Уэльскому. […]

Когда наступил вечер, принц Уэльский дал ужин в своем шатре в честь короля Франции и большей части принцев и баронов, которые были там, в качестве пленников. Принц сидел с королем Франции и с его сыном, сеньором Филиппом, на возвышении, за богато накрытым столом. […] Принц, также как и другие, сам прислуживал за королевским столом, выказывая при этом всяческое смирение, и не садился за него, несмотря на все просьбы короля Франции, говоря […]: «Дорогой сир, не пренебрегайте пищей из-за того, что Всемогущий Бог, не дал осуществиться вашим желаниям относительно этого дня, так как будьте уверены, что мой сеньор и мой отец окажет вам всяческое уважение и выкажет вам всю свою дружбу, насколько это будет в его силах […]. По моему мнению, у вас есть причина радоваться тому, что счастье этого сражения не повернулось в ту сторону, в которую вы желали, ведь в этот день вы заслужили такую высокую славу за доблесть, что превзошли всех самых лучших рыцарей с вашей стороны.»[20]

Английский взгляд на Пуатье мы находим в биографии Чёрного принца, написанной геральдом его близкого друга, сэра Джона Чандоса, со слов, вероятно, самого сэра Джона и других участников сражения, дополненное то ли вымышленными, то ли восстановленными по рассказам пленных диалогами между французскими командирами. Отчёт геральда, известного просто, как «Геральд Чандоса», удручающе короток, но небесполезен:

«… Принц не желал в этот день сражаться, я уверяю вас, но желал, вполне определённо, избежать битвы. Но французы взывали к своему королю, де, англичане бегут и вскорости будут в нетях. Сказал маршал д’Одрегем: «Мы потеряем англичан, если не нападём на них.» Сказал маршал де Клермон: «Добрый брат, к чему эта суета? Умерьте свой раж, лучше выждать, никуда англичане не денутся.» Сказал д’Одрегем: «Будем выжидать — англичане сбегут» Тогда сказал Клермон: «Ради святого Дионисия, маршал, вы чересчур пылки» И тот отвечал во гневе: «А вы чересчур осторожны, ибо всякий раз в битве острие вашего копья я вижу за крупом моего коня» И таким образом, повздорив, они решили атаковать англичан.