1356. Великая битва

– Позади хижины у перекрестка есть распятие. Бертилла говорит, что простоит там всю ночь и будет молиться о смерти супруга. Как думаешь, Господь прислушивается к подобным молитвам?

– А ты как думаешь?

– Я думаю, что Бог от нас устал.

– Лабруйяд не станет сражаться в первых рядах, – напомнил мужчина. – Он позаботится о том, чтобы впереди были другие. А если дело примет скверный оборот, просто сдастся. Граф слишком богат, чтобы его убили.

Томас погладил жену по лицу и ощутил кожаную повязку, закрывающую поврежденный глаз. Она ослепла на этот глаз, ставший молочно-белым. Томас утверждал, что это не делает ее уродливой, и сам в это верил. Вот только она не верила. Он крепче обнял женщину.

– Хочу, чтобы ты был слишком богат и остался жив, – проворчала она.

– Так и есть, – с улыбкой ответил Томас. – Они могли бы получить в выкуп за меня целое состояние, но им не это нужно.

– Кардинал?

– Он не забудет и не простит. И мечтает сжечь меня заживо.

Женевьеве хотелось попросить мужа быть осторожным, но это была бы пустая трата слов, как и молитвы Бертиллы перед крестом у дороги.

– Что же, по-твоему, произойдет? – спросила она вместо этого.

– Думаю, мы услышим семикратный рев трубы, – признался Томас.

А затем ему предстоит скакать на юг так, словно за ним гонятся все демоны ада.

* * *

Король Иоанн и два его сына опустились на колени, чтобы получить гостию, пресуществившуюся в тело Христово.

– In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, – нараспев произнес епископ Шалонский. – И пусть святой Дионисий хранит и оберегает тебя и приведет тебя к победе, которой желает Господь.

– Аминь, – буркнул король.

Дофин Карл подошел к окну. Распахнул ставни.

– Еще темно, – заметил он.

– Это ненадолго, – бросил граф Дуглас. – Я слышу первых птиц.

– Позвольте мне вернуться к принцу, – раздался из дальнего конца комнаты голос кардинала Талейрана.

– Чего ради? – спросил король Иоанн, раздраженный тем, что кардинал не обратился к нему ни «сир», ни «ваше величество».

– Чтобы предложить им перемирие до поры, пока условия не будут прояснены.

– Условия ясны, – отрезал король. – И я не намерен их принимать.

– Вы сами выдвинули их, сир, – почтительно указал Талейран.

– И англичане слишком легко согласились. Это означает, что они напуганы. Что у них есть причины бояться.

– При всем уважении, сир, – вмешался маршал Арнуль д’Одрегем. Он прожил на свете пятьдесят лет, набрался опыта в боях и остерегался лучников вражеской армии. – Каждый день, который они проторчат на том холме, ослабляет их. С каждым днем их страх будет расти.

– Они напуганы и слабы уже сейчас, – вмешался Жан де Клермон, второй маршал французской армии. – Это овцы на убой. – Он язвительно усмехнулся в адрес коллеги-маршала. – Вы просто их боитесь.

– Если мы вступим в бой, – бросил д’Одрегем, – вы будете смотреть в зад моей лошади.

– Довольно! – рявкнул король. Люди опасались его печально известной вспыльчивости и притихли. Иоанн хмуро глянул на слугу с кипой джупонов, перекинутых через руку. – Сколько?

– Семнадцать, сир.

– Раздай их рыцарям ордена Звезды.

Он повернулся и посмотрел в окно, где на востоке появились первые проблески рассвета. Король уже надел голубой джупон, расшитый золотыми лилиями. Семнадцать одеяний, принесенных слугой, были точно такими же.

Если битва состоится, то пусть враг запутается, кто именно из них король, а воины ордена Звезды числились среди лучших бойцов Франции. Это был личный рыцарский орден короля Иоанна, учрежденный в пику английскому ордену Подвязки, и сегодня рыцарям ордена Звезды предстоит защитить своего монарха.

– Если англичане так глупы, чтобы согласиться провести еще несколько дней на том холме, то быть по сему, – обратился он к Талейрану.

– Так могу я продлить перемирие? – уточнил кардинал.

– Подождем их ответа. – Король сделал Талейрану знак удалиться. – Если англичане попросят дать им время, – бросил он оставшимся в комнате, – это будет означать, что они напуганы.

– Испуганных людей легко разбить, – заметил маршал Клермон.

– О, мы побьем их, – произнес король Иоанн и снова ощутил приступ неуверенности из-за решения, которое ему предстояло принять.

– Значит, мы сражаемся, сир? – осведомился лорд Дуглас.

Он запутался: король на самом деле хочет сражаться или желает продлить перемирие? Все присутствующие в комнате встали посреди ночи, чтобы оружейники облачили их в кожу, кольчуги и латы, а теперь король снова затеял флирт с перемирием?

Вопрос заставил короля нахмуриться. Он помедлил. Переступил с ноги на ногу, почесал нос, потом неохотно кивнул:

– Мы сражаемся.

– Хвала Господу, – пробормотал Клермон.

Лорд Дуглас опустился на одно колено.

– Тогда, с вашего позволения, сир, я поскачу вместе с маршалом д’Одрегемом.

– Поскачете? – вскинулся король. – Так это же вы убеждали меня, что нужно сражаться спешенными!

– Я действительно пойду в бой пешим, сир, и с удовольствием раздавлю ваших врагов в кровавое месиво, но сначала я хотел бы ехать вместе маршалом.

– Быть по сему, – разрешил король Иоанн.