15 встреч с генералом КГБ Бельченко

Некоторые историки, отрицательно относящиеся к партизанскому движению, голословно заявляют о том, что после освобождения Белоруссии многие отряды продолжали «партизанить», кормясь за счет местного населения. Но, насколько я знаю, это были не советские партизаны, а разведывательно-диверсионные группы гитлеровских спецслужб, оставленные ими для выполнения заданий в тылу наших войск. Прошу подробнее остановиться на этом вопросе.

В результате осенне-зимнего наступления 1943–1944 годов Советские Вооруженные Силы освободили полностью или частично 36 районов Белоруссии, 36 районных и 2 областных центра — Гомель и Мозырь.

После освобождения Гомеля туда немедленно переехали правительство республики и Центральный Комитет Коммунистической партии Белоруссии. Там же расположился и штаб 1-го Белорусского фронта, командовал которым генерал армии К. К. Рокоссовский, а начальником штаба был генерал-полковник М. С. Малинин.

Гомель, до войны один из красивейших городов Белоруссии, лежал, как и вся республика, в руинах. Люди ужасно бедствовали: жили в землянках, погребах, голодали, т. к. оккупанты ограбили их до нитки. Каждая семья в этой войне потеряла своих родных и близких. Многие из них были зверски замучены и уничтожены немецкими карателями, вымещавшими злобу на населении за те потери, которые они несли от ударов народных мстителей — партизан.

Партизанская разведка имела достоверные данные о том, что германское командование, зная о неизбежном своем отступлении под ударами Красной Армии, заранее подготовило большое количество диверсионно-террористических групп для активных действий в тылу наших войск. Эти формирования были хорошо вооружены, а в труднодоступных местах среди болот и лесов было запрятано все необходимое, в том числе продовольствие, медикаменты и теплая одежда. Ликвидация их в кратчайший период была возложена на наркомат, руководимый мною: я получил назначение на пост наркома внутренних дел Белоруссии.

Я был очень удивлен и поинтересовался у начальника ЦШПД и первого секретаря ЦК Компартии Белоруссии П. К. Пономаренко, почему выбор остановился на мне. Он ответил, что меня хорошо знает еще с периода моей работы в Белостоке и, помимо этого, так решило Политбюро ЦК партии.

После беседы с Пономаренко мне по телефону позвонил начальник секретариата НКВД СССР Мамулов и сообщил, что меня вызывает Берия. В приемной я ожидал минут пятнадцать, после чего меня пригласили к наркому.

Войдя в кабинет, я представился по полной форме: «Товарищ народный комиссар, комиссар государственной безопасности Бельченко по вашему приказанию прибыл». Это была моя первая встреча с Л. П. Берия. Лаврентий Павлович вышел из-за стола и поздоровался со мной за руку. Меня поразили его быстрые глаза, пронзительно рассматривавшие меня из-под пенсне.

«Вам объявили решение Политбюро?» — спросил меня Берия. Я ответил утвердительно. Нарком продолжил: «Я поздравляю вас с этим высоким и ответственным назначением. Однако работа у вас будет очень сложная. Белоруссия скоро будет освобождена, но республика полностью разрушена. Люди живут в землянках и погребах. Все это вы и без меня знаете. Вам придется работать в очень непростых условиях. Жилья вашим сотрудникам мы предоставить из-за его отсутствия не можем. В первое время придется жить в бараках. По служебным вопросам звоните напрямую мне или моим заместителям в любое время. Самое главное, что я хочу сказать: по нашим данным, отступая, немцы оставляют хорошо подготовленные разведывательно-диверсионные формирования. Они состоят из немецких пособников, предателей, уголовного элемента и прочего сброда». После непродолжительной беседы мы расстались. Я был удовлетворен состоявшимся разговором. Берия показался мне высоким профессионалом своего дела.

Заместитель наркома по кадрам Б. П. Обручников выдал мне на руки штатное расписание. У меня должно было быть пять заместителей. Появилось новое управление — по борьбе с бандитизмом.

Когда меня назначили наркомом внутренних дел Белоруссии, возник главный вопрос — подбор кадров.

Две наиболее боеспособные партизанские бригады вообще не расформировали, а создали из них две дивизии для борьбы с бандитизмом. Партизаны, помимо борьбы с гитлеровскими оккупантами, лжепартизанскими отрядами, боролись и с различными националистическими бандформированиями, в том числе и польскими националистами — аковцами (АК — Армия Крайова действовала в 1942–1945 годах под руководством польского эмигрантского правительства).