150 историй создания шедевров

Играли обыкновенно в штосе, в экарте, но всего чаще в банк. Он (Пушкин-прим. автора) заметил, что Зубов играет «наверное», и, проиграв ему, по окончании игры, очень равнодушно и со смехом стал говорить другим участникам игры, что ведь нельзя же платить такого рода проигрыши. Слова эти разнеслись, вышло объяснение, и Зубов вызвал Пушкина драться. Противники отправились на т. наз. малину, виноградник за Кишиневом. Пушкина не легко было испугать; он был храбр от природы и старался воспитывать в себе это чувство. По свидетельству многих, и в том числе В. П. Горчакова, бывшего тогда в Кишиневе, на поединок с Зубовым Пушкин явился с черешнями и завтракал ими, пока тот стрелял. Зубов стрелял первый и не попал. «Довольны вы?» – спросил его Пушкин, которому пришел черед стрелять. Вместо того, чтобы требовать выстрела, Зубов бросился с объятиями. «Это лишнее», – заметил ему Пушкин и, не стреляя, удалился. (П. И. Бартенев. Пушкин в Южной России.)

8. 1821 год. Командир егерского полка, полковник О Н. Старов вызвал Пушкина на дуэль. Пушкин сорвал заказ Старова музыкантам играть русскую кадриль, и не извинился.

«На Cвятках (1821–1822 г.) Кишинев особенно оживлялся, и Пушкин не пропустил случая потанцевать и повеселиться».

«Они стрелялись верстах в двух за Кишиневом, утром в девять часов… Но погода помешала делу; противники два раза принимались стрелять, и, стало быть, вышло четыре промаха; метель с сильным ветром не давала возможности прицелиться, как должно. Положили отсрочить поединок…

К счастью, поединок не возобновился. Полторацкому и Атексеевым удалось свести противников в ресторации Николетти. «Я всегда уважал вас, полковник, и потому принял ваш вызов», – сказал Пушкин. – «И хорошо сделали, Ал. Серг-ч, – сказал в свою очередь Старов, – я должен сказать по правде, что вы так же хорошо стоите под пулями, как хорошо пишете». Такой отзыв храброго человека, участника 1812 г., не только обезоружил Пушкина, но привел его в восторг. Он кинулся обнимать Старова и с этих пор считал долгом отзываться о нем с великим уважением. (П. И. Бартенев. Пушкин в Южной России, с. 106–108).

«Погода была ужасная: метель до того была сильна, что в нескольких шагах нельзя было видеть предмета, и к этому довольно морозно… Первый барьер был на шестнадцать шагов: Пушкин стрелял первый и дал промах, Старов тоже и просил зарядить и сдвинуть барьер; Пушкин сказал: «И гораздо лучше, а то холодно». Предложение секундантов прекратить было обоими отвергнуто. Мороз с ветром, как мне говорил Алексеев, затруднял движение пальцев при заряжении. Барьер был определен – на двенадцать шагов, и опять два промаха. Оба противника хотели продолжать, сблизив барьер, но секунданты решительно воспротивились, и так как нельзя было примирить их, то поединок отложен до прекращения метели…» (И. П. Липранди, стб. 1419–1421).

9.1822 год. Кишиневский помещик Тодор Бланш вызвал Пушкина на дуэль, после жалобы его жены на Пушкина, якобы сказавшего ей дерзость на вечере, и пощечину, которую он отвесил ее мужу.

«Как же вы требуете от меня удовлетворения, а сами позволяете себе оскорблять мою жену», – сказал возвратившийся Балш. Слова эти были произнесены с таким высокомерием, что Пушкин не вытерпел, тут же схватил подсвечник и замахнулся им на Балша. Подоспевший Н. С. Алексеев удержал его… На другой день, по настоянию Крупянского и П. С. Пущина (который командовал тогда дивизией за отъездом Орлова), Балш согласился извиниться перед Пушкиным, который нарочно для того пришел к Крупянскому. Но каково же было Пушкину, когда к нему явился, в длинных одеждах своих, тяжелый молдаванин и вместо извинений начал: «Меня упросили извиниться перед вами. Какого извинения вам нужно?» Не говоря ни слова, Пушкин дал ему пощечину и вслед за тем вынул пистолет. Прямо от Крупянского Пушкин пошел на квартиру к Пущину, где его видел В. П. Горчаков, бледного, как полотно, и улыбающегося. Инзов посадил его под арест на две недели; чем дело кончилось, не знаем. Дуэли не было, но еще долго после этого Пушкин говорил, что не решается ходить без оружия на улицах, вынимал пистолет и с хохотом показывал его встречным знакомым. (П. И. Бартенев. Пушкин в Южной России).

10. 1826 год. Пушкин вызвал на дуэль и графа Федора Толстого. Весною 1820 года Александра Пушкина, слывшего за смутьяна и бунтовщика, отправили «перевоспитываться» на юг России. В Кишинёве он узнал, кто придумал шутку что Пушкина высекли в тайной канцелярии. Между Пушкиным и Толстым начался обмен едкими эпиграммами. В сентябре 1826 года поэт был спешно доставлен из Псковской губернии в Москву и прощён только что короновавшимся Николаем Павловичем. Едва завершилась высочайшая аудиенция в Кремле, как Пушкин поручил своему другу, С.А. Соболевскому, «на завтрашнее утро съездить к известному американцу графу Толстому с вызовом на поединок». «К счастью, дело уладилось: графа Толстого не случилось в Москве, а впоследствии противников помирили». (П.И. Бартенев).