153 самоубийцы

Конечно, можно было бы организовать этот музей другим порядком. Но такие уж они, эти старики Дуголуковы. Ты их хлебом не корми, а дай им возможность кого-нибудь разыграть. Это у них с самых молодых, комсомольских лет.

Так что теперь у нас в Егоровке уже два музея.

С коммунистическим приветом

П. Семыкин.

P. S. Я думаю, пока еще живут люди, хорошо помнящие далекие досоциалистические годы, стоило бы оборудовать такие музеи крестьянина-единоличника и в других населенных пунктах. А если почему-либо это дело задержится, милости просим к нам в Егоровку. Заявки посылать по адресу: Егоровка, Тамбовской области, директору «Дома-музея единоличного крестьянина» Николаю Егоровичу Дуголукову или Антонине Ивановне Дуголуковой. Они оба директора. А насчет ночевки не беспокойтесь. Можно в гостинице, можно и в домах у наших граждан. Места хватит. Питание отличное. Неудобно, конечно, хвалить свою жену, но директор ресторана из нее получился совсем неплохой. Так что милости просим!

Егоровка, 18 октября 19… года.

Полианализатор Ирвинга Брюса

На первый взгляд, эта жидкость напоминала сельтерскую со слабым раствором вишневого сиропа. Она даже слегка зашипела, когда незнакомец извлек притертую пробку из флакона и капнул из него в остывший кофе.

Впрочем, я забежал вперед. Расскажу сначала, как мне привелось познакомиться с изобретателем Полианализатора.

Это случилось в прошлом году, на четвертый и последний день нашего пребывания в Нью-Йорке. Нас было семнадцать туристов. Группа. Группа со всеми вытекающими из этого обстоятельства удобствами и неудобствами. Три дня мы осматривали скопом разные местные достопримечательности, исчерпали экскурсионную программу и получили, наконец, долгожданное «свободное время», когда каждый мог располагать собой, как ему заблагорассудится. Что до меня, то я решил побродить по Манхэттену в одиночку, наедине со своим фотоаппаратом и записной книжкой. Фотолюбители меня поймут.

Мистер Якубовский, упитанный рослый парень с не внушающим доверия открытым лицом, выразил надежду, что я не заблужусь без сопровождающих. Я сказал ему, что надеюсь оправдать эту надежду, Кстати, мистер Якубовский спросил, какое впечатление на меня производит Америка. Я ответил, что все, что я успел увидеть за первые три дня пребывания в Нью-Йорке в высшей степени интересно, но что вот насчет американской деловитости я раньше был более высокого мнения: на группу в семнадцать человек целых три представителя туристской компании, из которых двоим, в том числе и мистеру Якубовскому, буквально нечего делать.

Обычно чрезвычайно словоохотливый мистер Якубовский на этот раз промолчал, и мы расстались к обоюдному удовольствию.

В пятый раз перезаряжая фото-камеру, я почувствовал, что теперь самый раз было бы передохнуть где-нибудь в холодке, глотнуть кофейку, да, пожалуй, и перекусить.

На одной из двадцатых улиц я заглянул в первое лопавшееся кафе, заказал яичницу с ветчиной, чашку кофе.

Вдруг кто-то дотронулся до моего плеча и задал идиотский вопрос:

– Вы никогда не тонули, сэр?

Первой моей мыслью было, что я неправильно понял вопрос.

Я сказал:

– Простите, я вас не совсем понял. Я иностранец.

– Поэтому я к вам и обратился, – быстро ответил незнакомец, – По-моему, вы русский.

Из осторожности я промолчал.

– Вы, конечно, удивились моему вопросу, – заметил незнакомец, нисколько не обидевшись. Он придвинул свой стул к моему столику и только тогда вопросительно посмотрел на меня.

– Прошу, – буркнул я не очень приветливо.

Я предпочитаю сам выбирать себе знакомых. Особенно случайных. И тем более в Америке.

Незнакомец уперся локтями в бумажную скатерть с тиснеными голубыми розочками и стал развивать свою мысль:

– Я бы и сам на вашем месте удивился. Но мне кажется, что вы меня скорее поймете, если вы когда-нибудь тонули.

Непохоже было, что он надо мною смеется. Я начал склоняться к мысли, что передо мною сумасшедший.

Незнакомец провел руками по своей лысине, как если бы он только что вышел из воды:

– Вы, вероятно, помните, если вы когда-нибудь тонули, мгновения ослепительно яркой работы мозга, необыкновенную, я бы сказал, стереоскопическую четкость мысли, которая дает тонущему бесполезную возможность пройтись по всей его жизни за последние, считанные ее минуты?..

Это были вполне разумные слова. Нечто подобное мне действительно привелось испытать в моей далекой студенческой юности. Я утвердительно кивнул.

Незнакомец оживился:

– Не правда ли, это – неповторимое чувство? Если бы человек постоянно обладал такой ясностью и интенсивностью мысли, он был бы гениален… Но сгорел бы в несколько лет… За последние полтора года мне приходилось не раз сталкиваться с крупнейшими психиатрами, и все они соглашались со мною, что человеческий мозг не в состоянии бол её или менее продолжительное время выдерживать такое поистине нечеловеческое напряжение… Вы, кажется, хотели мне возразить?

Я отрицательно качнул головой. Мне нечего было возразить. Я никогда не задумывался над подобными вопросами, но то, что высказывал мой собеседник, было вполне разумно.