1632

Майк прошел в президенты с восемьюдесятью семью процентами голосов. За исключением Ребекки, все члены чрезвычайного комитета были избраны с аналогичным перевесом. К своему удивлению и огорчению Мелисса получила голосов больше, чем многие-другие.

– Так много при моей репутации бунтаря, – слышно было ее бормотание. Ее утешало только то, что Квентин получил на полпроцента больше. Так что можно было сказать, что она все же проиграла. А Ребекка? Конкуренции практически не было. Симпсон и его последователи даже не пытались выступать против нее. Она единогласно была избрана единственным сенатором Соединенных Штатов.

* * *

Но той ночью, несколькими неделями раньше, Майк был подхвачен совсем другим вихрем. За месяцы постоянно возрастающей физической близости они с Ребеккой довольно хорошо изучили тела друг друга. Так что открытий и поводов для удивления, кроме как от собственно сексуальной близости для них было немного. Которая даже для девственницы Ребекки не составляла особой тайны и не вызывала страха. Но их первая ночь в одной постели все равно была ураганной. Вихрем, по меньшей мере. Начавшись, как торнадо, может быть через час она подуспокоилась во что то типа ровного пассата.

Когда рассвет прокрался через занавеси в его окно, Майк подумал, что в конце концов его дед был прав.

– Ожидание, – пробормотал он, – Господи, как же это было здорово!

Он прижал к себе обнаженное тело Ребекки, наслаждаясь ощущением.

– Хмм? – сонно пробормотала она. Никто из них так и не заснул. Ее глаза были полузакрыты, Ребекка поцеловала его. Упиваясь ощущением, не столько потому, что оно было удивительным для нее, сколько от того, что это теперь на всю жизнь.

– Что ты сказал?

– Ожидание, – счастливо повторил Майк.

Глаза Ребекки открылись во всю ширину.

– Что за чушь? – воскликнула она. – Ты вообще ничего не предвидел!

Она приподнялась на локте, улыбаясь ему сверху вниз.

– Было так забавно наблюдать, как ты бешено роешься в своем комоде!

Ответная улыбка Майка была чуть смущенной.

– Так ведь, – оправдываясь: – Я же не ожидал, ты меня не предупредила. Я думал, что тут всякое старье постелено.

– Тоже мне чудеса, воскликнула она, игриво похлопав себя по груди, – я видела такое постельное белье, оно выглядит достаточно нелепо, даже когда новое.

Майк застенчиво пожал плечами.

– Я просто пытался уберечь тебя от…

Она заставила замолчать его страстным поцелуем. Они совсем не чувствовали усталости. Из одного сразу последовало и другое.

* * *

В любом случае это не имеет значения, – прошептала она чуть позже. – Если даже… – Счастливый смешок. – Через два месяца еще ничего не будет видно. А если и будет, то я уверена, что буду не первой такой невестой в Грантвилле. Переваливающейся по проходу церкви в распоротом свадебном платье.

Она рассмеялась счастливым смехом:

– Деревенские парни! Нет у вас никакого воспитания…

Часть пятая

And what shoulder, and what art,Could twist the sinews of thy heart?

Уильям Блейк, "Тигр"Что за мастер, полный силы,Свил твои тугие жилы?перевод МаршакаКто скрутил и для чегоНервы сердца твоего?перевод БальмонтаЧьих же сил смогло хватитьТвое сердце закалить?

перевод Vakloch

Глава 45

Выскочив из Шлосса, огромного дворца архиепископа-курфюрста Майнца, который он занимал в последние несколько зимних месяцев, Густав II Адольф увидел Рейн. Созерцание течения реки – чистой, прозрачной, честно прямолинейной – принесло некоторое облегчение его душе.

Он резко остановился, залюбовавшись этим зрелищем. Так же резко остановилась сопровождавшая его небольшая свита. К счастью для них, ни один из советников не столкнулся с королем. Разумеется, это не стало бы поводом для процесса об оскорблении величия. Густав был не из той породы монархов. Но, учитывая габариты и вес короля – а он еще набрал немало фунтов за эти месяцы ничегонеделания и дипломатических пиров – результат был бы похож на столкновение с буйволом. Недоумевающий король; покрытый синяками советник, сидящий задницей на земле. Неплохая иилюстрация тщетности попыток сдвинуть короля Швеции с занятой им позиции.

– Нет, Аксель, – сказал Густав твердо. Не спуская глаз с Рейна. – Пусть Бернард и Вильгельм Саксен-Веймар разглагольствуют и фантазируют сколько хотят. Я не отправлю войска в Тюрингию.

– Вильгельм не "разглагольствует и фантазирует", – возразил Оксеншерн. – Он просто выражает озабоченность по поводу ситуации в его герцогстве. Вряд ли можно винить его за это.

Густав нахмурился.

– Меня не волнует, насколько он был вежлив при этом! К тому же его брат был определенно невежлив. Ответ остается отрицательным.

Король энергично потирал руки. Снег уже сошел, но была только середина марта. Погода была прохладной.

– Я стал мягкотелым и разнеженным, – ворчал Густав. – А всё эта лёгкая жизнь на юге!