17,18.20,21.730: Варежка

Мальчишек все боялись.

Теперь – другая эра!

Девчонок сих касалось…

Порой – не зная меры.

Дети очень жестоки.

Не сред от обитания…

И знают только боги,

что не от воспитания!

Это отдельный космос.

Они – отдельный вид!

Заложено в них просто.

У каждого – свой щит!

Детдом детей не портит.

Да, в принципе, любой…

Они, как ты, на спорте.

И ты – играешь роль!

У каждого программа.

Как правило – своя!

Другая, может, мама…

И жизнь их – не твоя!

Вот как их научили -

не могут по-другому!

Насильно пусть всучили.

К такому они крову!

У них свой каст и стая.

Не стоит их менять!

Природа их – не злая.

Может, твоя? Как знать!

Все в жизни ведь – в сравнении.

С какой строны взглянуть…

Может, они и первые -

кого тут не прогнуть!

Разрываюсь

Я разрываюсь изнутри.

А голова пустая!

Ты не увидишь, не смотри…

Да ты и занятая!

Не видишь, что перед тобой

кого-то рвет на части…

В порядке, главное, с собой.

И не твои напасти!

Я знаю даже, что ответишь,

когда скажу тебе…

Что крыша моя – уже едет.

«Ты бредишь тут при мне!».

И вот – уже горы таблеток.

Все спреи и микстуры…

Помогут в становлении клеток?

И всей моей текстуры?!

Я словно с болью в голове

решила лечить кашель…

Ничто уж не поможет мне.

Пусть препараты – наши!

Меня несет по сторонам.

И нужно разорваться…

Так будет проще. Всем и… нам!

Могу ведь и взорваться.

Я словно губка… Губка Боб!

Распасться б мне на части…

Чтоб даже самый лютый сноб

не смог держать во власти!

Куда уходит…?

Куда уходит детство?

И где его искать?

«Тебе нужно наследство?

Ты хочешь его знать?!».

Со страхом и тоскою.

Хотя бы – на минуту!

Увидеть б их в покое.

И больше – я не буду…

Узнать, что: «все в порядке».

И все – под небом, живы…

И есть пусть даже грядки -

посадкам все служили!

К чему встречи выпускников?

На них никто не ходит!

Для фоток – чисто. Пары слов…

Скучаем мы – по моде!

Те, что нужны же, не придут.

За них – болит ведь сердце…

А вдруг они уже не тут?

И хлопнули уж дверцы!

Так страшно с ними хоронить

и все воспоминания!

Ведь больше не с кем разделить.

Не будет понимания…

Я в прошлом все оставила.

Не возвращаться – больше…

Не дочитала правила…

Что срок хранения – дольше!

И каждый раз боюсь узнать -

кого-то вдруг не стало!

И мне придется подтирать -

чего и так уж мало!

Детство не с возрастом уходит -

уходит с пониманием…

Что мы еще такие ж вроде.

Кем были – лишь не станем!

Ваше дело

Я сквозь витрину ресторана

смотрю на двух из прошлого…

И чувствую – «вибро» кармана.

Не скажешь ведь хорошего!

Как и они, минутой ранее…

Сидя меня напротив!

Про путешествия заливали…

Могу поехать вроде.

Готовы взять меня в нагрузку.

Боюсь сказать и слово…

В локтях их – дыры, крови сгустки…

И мне – все хуже, плохо!

Они так рады были встрече.

С детсада, блин… Со школы знали!

Как знала, что: «еще не вечер».

И где-то / что-то ведь скрывали!

Пусть без работы – полбеды.

На пропитание – денег мало…

Я бы дала. Мы же кенты!

Но не успела. Не сказала…

Увидела дуршлаги-руки.

И пожелтевшие их пальцы…

И ладно – сигареты дули…

Но там что-то похлеще, братцы!

Они уже были под чем-то.

И стягивали рукава…

Кожа жгутом затерта где-то…

И держит жесткий их кумар!

В глазах вижу вину и просьбу -

чтоб не вправляла им мозги!

Я встала и ушла. Не просто.

«Вы так мне были д… ураки!».

Теперь же – сидя на скамейке,

я вижу жестами: «прости».

А надо мной – разверзлись лейки.

Прилипла, не могу уйти…

Что ж, так и умирает детство.

Крушение «Memory» терпело…

И отвечая рук посредством:

«как знаете» и «ваше дело».

Не всесильная

Тридцать пропущенных? Прости…

Трубка была без звука.

Я не смогла друзей спасти.

И что я за «подруга»?!

Не знаю, может, солидарность -

их принимаешь сторону!

А я лишь чувствую бездарность,

обхватывая голову…

Я не могу ничем помочь.

Меня это снедает!

Они погнали меня прочь.

И я ушла… Тупая!

Без задней мысли, без истерик…

Я бы могла их вразумить!

«И перестали б тебе верить.

Тем более – дружить!

Не одобряю их я выбор.

Но если так решили…

Ты бы наделала ошибок,

решив за них: «как было б».

«Как жили б, не свернув на путь…».

На скользкий! Все ж свернули.

И бесполезно свое гнуть.

Они – уж отвернулись!

Тебе придется все принять.

А после – и простить!

И незачем на них пенять.

Они смогли зажить!

Не подгоняй под свои рамки

морали и приличия…

Сама настроила тут замков.

И ими ж – до безличия!».

Я не хотела мозг вправлять.

И стричь под эталон!

Но как я буду проживать

под этот гадкий звон?!

Мне совесть не позволит роскошь -

оставить все, как есть!

А голос «я» – ударит хлестко.

Не дав – ни съесть, ни сесть.

И обе тянут ведь, как свитер.

Я чувствую бессилие…

«Так прекрати себя грузить и…

Пойми, ты не всесильная!».

Зверь

«Ты отбиваешься от рук.

И мне это не нравится!».

Они снежком попали вдруг.

Не целились, прощается!

«Тут я решаю – что / кому.

И это – не прощается!

Спустишь сейчас с рук одним…». Ну?!

«… и у других развяжутся!

Сделай сейчас же, что сказал.

Пока я сам ни вышел…

Во всей красе! Ни показал -

кто в спину гадам дышит!

Девчонки – лишь пустое место.

Их можно простебать!

А я твоя защита, честно.

Могу с них кожу снять!».

Не можешь – равноценно

должно быть наказание…

«Мне мнение – бесценно.

Твое! Мои ж – казания.

Я раздаю – ты выполняешь.

Чего здесь непонятного?

И либо ты с землей сравняешь -