1794

— Дел у нас очень много, а людей мало, так что работу для вас найти проще простого. Но я должен присмотреться, определить ваши таланты и склонности и решить, какие должности подошли бы вам более иных. Но спешки нет. Нет… чего нет, того нет. А пока расскажу, что вас ждет в ближайшее время. Если вас удивит моя прямота, рекомендую привыкать. Начнем с того, что каждый прибывший на Бартелеми в самом скором времени заболевает лихорадкой. Вас это, возможно, удивит, но до сего времени никому не удалось избежать этой участи. Зараза таится в воздухе, которым вы дышите, в воде, которую вы пьете, в еде на вашем столе. Большинству, разумеется, удается выдержать этот приемный экзамен тропиков. Но не всем, не всем… те, кто послабее, умирают. Так что, надеюсь, вы не сочтете оскорбительным, если я не буду тратить на вас больше времени, чем необходимо. Поэтому вот мой первый приказ: возвращайтесь в Каренаген и найдите господина Алекса Дэвиса. Он поможет вам снять жилье Используйте время, которое вам отпущено, прежде свалитесь в лихорадке. Ознакомьтесь с Густавией, насколько успеете. Найдите также Фальберга, нашего медикуса. Он в колонии с первых дней, так же, впрочем, как и я. Фальберг знает о колонии все, что имеет смысл о ней знать. И еще вот что: скажите Дэвису, что я прошу позаботиться о вас в период конвалесценции. Если, вы, конечно, до этого периода доживете. Будет судьба к вам благосклонна, увидимся снова. Кстати… полезно знать еще вот что: мы живем, строго говоря, по законам шведского королевства… но сами понимаете: применять эти законы в полном объеме тут, знаете ли, не удается. Гарнизон ничтожно мал, а грешников — пруд пруди. Поэтому будьте настороже. Закон — законом, но в обыденной жизни действует право сильного. И если вы сами не наделены необходимой физической силою, лучше держаться подальше, и… — Он прервался на полуслове. Видно, пытался вспомнить, какие важные наставления упустил из вида, и с неожиданным энтузиазмом произнес: — Желаю счастья, господа!

И махнул рукой — дескать, аудиенция закончена, у меня еще дел — пруд пруди.

Мы, ошеломленные обрушившимися на нас сведениями, церемонно поклонились и пошли в гавань. Ноги слушались плохо. Частью из-за уже въевшейся в привычку и внезапно отмененной морской качки, но главным образом из-за грозных предупреждений и предсказаний.

Но дороге к морю мы увидели настолько странное зрелище, что замерли на месте. Навстречу шел чернокожий молодой мужчина. Мы уже немного привыкли к чернокожим туземцам, но этот передвигался так странно, что страннее и вообразить невозможно. Он шел с костылем, и я сначала подумал, что у него нет одной ноги, однако пригляделся и увидел, что обе ноги на месте, но на шее — железный ошейник с перекинутой за спину цепью. Цепь прикована к лодыжке и настолько коротка, что нога заломлена так, что пятка касается лопатки. И на шее, и на лодыжке — гноящиеся ссадины. При каждом шаге бедняга издавал тихий жалобный стон. Он прошел мимо, и я увидел, что спина его исполосована глубокими незажившими шрамами. Я был в полном недоумении — что с ним?

— Может, он пиетист? — спросил я, повернувшись к приятелю.

Юхан Аксель после случая на паруснике не особенно охотно делился со мной своими мыслями. Задумчиво покачал головой, но не промолвил ни слова.

8

Александр Дэвис, или Алекс, как его все называли, энергичный жилистый англичанин, зарабатывал на хлеб всеми доступными способами. Более чем скромные островные хлопковые плантации едва окупались, поэтому главный доход приносили кабак и постоялый двор. Эти заведения пользовались большой популярностью, хотя хозяин не особо заботился поддерживать их в пристойном виде. Кабак, который он называл на английский манер «паб», всегда был полон. Столами служили рассохшиеся бочки из-под пива, а у хозяина всегда хватало времени перекинуться парой слов с каждым из гостей, при этом не забывая записать на дощечке в углу, кто и сколько кружек выпил.

Он принял нас довольно неприветливо. На странном островном диалекте, где шведские и английские слова приправлены простейшими французскими ругательствами, он объяснил, что свободных комнат нет. И лишь после долгих уговоров согласился поселить нас в маленькой каморке, но только за дополнительную плату. И наскоро объяснил, на какие услуги мы можем рассчитывать на случай неизбежной, по его мнению, лихорадки. Можете нанять служанку. Вода, жидкий суп, ром.

Последние слова он произнес с ухмылкой, достал бутылку рома и налил три стакана — обмыть сделку. Напиток поначалу показался мне отвратительным. Но, чтобы не выглядеть желторотым юнцом, я переборол себя и сделал несколько глотков. Почувствовал сладковатый привкус тростниковой патоки и араки — не так уж плохо, особенно если развести водой. А самое главное — беспричинная тревога, мучившая меня с первого шага на острове, растворилась и исчезла. Я даже не заметил, в какой момент. Впрочем, тревога была, скорее всего, не такой уж беспричинной — все, что я видел вокруг, казалось непривычным и угрожающим.