1812 год в жизни А. С. Пушкина

Следующим ударом для престарелого ветерана наполеоновских войн стала судьба третьей из его четырёх дочерей — Мария Волконская уехала в Сибирь, чтобы хоть в какой-то степени облегчить участь мужа. Там узнала о смерти сына, оставленного на попечение родителей. По просьбе убитого горем деда Пушкин написал эпитафию на смерть ребёнка:

В сиянье, в радостном покое,У трона вечного творца,С улыбкой он глядит в изгнание земное,Благословляет мать и молит за отца.

Сам Николай Николаевич прожил 58 лет и два дня. Умирая, он сказал, глядя на портрет дочери Марии: «Это самая удивительная женщина, которую я знал».

Похоронили Раевского в семейной усыпальнице родового имения Болтышка Чигиринского уезда киевской губернии. На надгробной плите Героя Отечественной войны 1812 года было выбито:

Он был в Смоленске щит,

В Париже — меч России.

«Друг друга мы любили» (Н. Н. Раевский-младший). Николай был сыном и полным тёзкой генерала Раевского. В 1812 году широкую известность получило сражение под Салтановкой. В нём Николай вместе с отцом и братом вдохновляли солдат. Раевский-старший рассказывал позднее: «…Николай даже под самым сильным огнём только шутил. После окончания сражения я спросил:

— Знаешь ли ты, зачем я водил тебя с собой в дело?

— Знаю, — ответил одиннадцатилетний отрок, — для того, чтобы вместе умереть».

Об этом эпизоде недолгой жизни героя-подростка Пушкин писал в поэме «Кавказский пленник»:

Мы в жизни розно шли: в объятиях покояЕдва, едва расцвёл и вслед отца-герояВ поля кровавые, под тучи вражьих стрел,

Младенец избранный, ты гордо полетел,Отечество тебя ласкало с умиленьем,Как жертву милую, как верный свет надежд.

В мае 1814 года Николай был пожалован в подпоручики, а в апреле 1819-го — в ротмистры лейб-гвардии Гусарского полка. Вскоре после получения первого офицерского звания состоялось его знакомство с Пушкиным. Молодых людей прочно соединили сердечная тяга друг к другу и общность литературных интересов; последние были сильно развиты в семье Раевских.

Первое упоминание поэтом имени друга мы находим в шутливой «Записке к Жуковскому» (1819):

Раевский, молоденец прежний.А там уже отважный сын,И Пушкин, школьник неприлежный

Парнасских девственниц-богиньК тебе, Жуковский, заезжали…

В тяжёлое для Пушкина время, предшествовавшее ссылке на юг, когда многие не только отвернулись от него, но и стали распространителями злобной клеветы, искреннее участие Раевского смиряло тревожное настроение поэта, приносило ему душевный покой:

Когда я погибал, безвинный, безотрадный,И шёпот клеветы внимал со всех сторон,Когда кинжал измены хладный,Когда любви тяжёлый сонМеня терзали и мертвили,Я близ тебя ещё спокойство находил;

Я сердцем отдыхал…

Более того, в этот период Раевский оградил друга от каких-то серьёзных угроз, о чём Александр Сергеевич глухо упоминал в письме к брату из Кишинёва: «Ты знаешь нашу тесную связь и важные услуги, для меня вечно незабвенные».

Николай Николаевич помог Пушкину и в ссылке: в Екатеринославе он нашёл заболевшего поэта и предложил ему путешествие на Кавказские Минеральные воды. От Таганрога и Ростова им открылись земли донских казаков, овеянные легендами и песнями о Степане Разине. В этих местах начиналось крестьянское восстание, руководимое им. Друзья с увлечением слушали предания и песни о Разине, собирали исторические известия о народном герое. Раевский мечтал написать историю донских казаков. Позднее он собирал всё, что было написано о Разине, но осуществить своё желание не успел.

Пушкин был глубоко благодарен Раевскому за то, что он вывез его из Екатеринослава и одарил новыми яркими впечатлениями, которые соединились в его стихах с воспоминаниями о друге:

Забуду ли его кремнистые вершины,Гремучие ключи, увядшие равнины,Пустыни знойные, края. Где ты со мнойДелил души младые впечатленья…

Николай Николаевич страстно любил литературу и отличался редкой начитанностью. Вальтера Скотта и Байрона он читал в то время, когда их почти не знали в России.