19-я жена

К концу июля моя мать подала в суд официальный иск против Пророка Святых Последних дней. Для них — я имею в виду Святых — это было публичным оскорблением, не менее страшным, чем иск против Иисуса Христа. (Я как-то прочел в газете про человека из Западного Техаса, который, расстроившись, что его участок грязной земли оказался не нефтеносным, подал в суд иск против Бога. Бюрократы размышляли над делом целых одиннадцать дней.)

Что касается иронической стороны сюжета, Бригам ответил на иск весьма интересной юридической уловкой. Через его адвокатов он заявил, что моя мама не является его законной женой по той простой причине, что он уже женат. В те времена в Юте существовала двойная система правоприменения: бригамовский и американский правовой кодекс. Они накладывались друг на друга не всегда естественным образом. Некоторые вопросы решались Церковью, другие — судами. Бригам предпочел использовать для своей контратаки федеральные законы. Суды, само собой разумеется, не признавали (и не признают) многоженства. Поэтому моя мать не выходила замуж за Бригама, никогда не была его женой и в силу этого не могла иметь законных претензий на его имущество. (Вы когда-нибудь задумываетесь, профессор Грин, над тем, как закон может быть одновременно и могущественным, и идиотским?) По сути, Бригам опротестовал в суде иск моей матери, утверждая, что он никогда на ней не женился.

Не знаю, что подумала мама, когда узнала о тактическом ходе Бригама. Понимаю, что это добавило бы в вашу книгу свежую подробность, но, боюсь, мама никогда прямо об этом со мной не говорила. Была ли она «словно фурия зла»? Профессор Грин, а Вы женаты? Если да, то Вы познали тщетность попыток разгадать мысли женщины. И не является ли это не самым малым из тысячи и одного женских очарований? Женщина непредсказуема. В тот самый момент, как вы подумали, что можете ее предугадать, она доказывает вам, что вы не правы. Такой была Розмари. Она часто повторяла: «Не говори мне, что знаешь, о чем я думаю». Если и есть в мире что-либо неизменное, то это глупость мужчин.

Тут я вчера и остановился. Полдень уже миновал. Дельфинов — ни следа. Неужели они уже двинулись на юг? Они мигрируют не с такой регулярностью, как киты. По ним не станешь переворачивать листки календаря. Хотя дельфины ушли, я не удивлюсь, если они вдруг появятся завтра или на следующей неделе. И опять-таки, если бы мне не пришлось видеть их много месяцев подряд, это меня тоже не удивило бы. А знаете, чего мне более всего недостает, когда я думаю о Розмари? Просто знать, что она здесь.

Боюсь, что даже на Ваш вопрос обо мне самом — о том, был ли я в какое-то время отлучен от Церкви, — у меня нет ответа. Вероятно, у Вас найдутся возможности расследовать эту проблему. В любом случае, даже если в результате ли церковной ошибки или грандиозного заговора, я формально все еще являюсь членом сообщества Святых Последних дней, Святые не имеют для меня никакого значения. Я говорю об этом не затем, чтобы Вас обидеть. Я могу предположить, что обидел бы Вас гораздо сильнее, если бы не писал со всей откровенностью, особенно в том, что касается веры. Повзрослев, я некоторое время флиртовал с Епископальной церковью. А Розмари была католичка, хотя и не соглашалась практически ни с чем из того, что они прокламировали. Кем же я считаю себя теперь? Человеком, который старается быть порядочным. В этих моих попытках мне не нужны церкви и колокольни. Если кому-то другому они необходимы, мне остается лишь пожелать ему, чтобы он нашел то, что ему нужно.

Я только что перечитал Ваше письмо. «Что, Бригам действительно относился к вашей матери так, как она описывает это в „Девятнадцатой жене“? Она и правда хотела покончить с многоженством или была более заинтересована в том, чтобы уничтожить Бригама? Как сложилась ее окончательная судьба?» Мне очень хотелось бы сказать Вам, куда можно обратиться, чтобы получить ответы на эти вопросы, но я сам пребываю в такой же тьме, как и Вы. На последний — что с нею случилось? — я полагаю, что, взявшись писать Вам это письмо, я подсознательно побуждаю Вас к тому, чтобы Вы как можно тщательнее раскопали ее историю и когда-нибудь приехали ко мне и раскрыли тайну ее исчезновения. Как мне хотелось бы дать Вам хотя бы один намек, способный помочь Вам в Ваших разысканиях.