1905 год. Прелюдия катастрофы

Тем временем среди либеральной части народников стала популярна «теория малых дел». Предполагалось идти во врачи, учителя, создавать народные библиотеки, бороться с недобросовестным земским начальством. Словом, каждому делать, что он может, чтобы «облегчить участь народа». Ничего опасного для власти.

Но в том-то и беда, что разнокалиберное начальство очень подозрительно относилась ко всем подобным инициативам и всячески им мешало. Между тем, хоть террористы и были ликвидированы, но субкультуру, на которой они выросли, ликвидировать не удалось. Да это и невозможно сделать полицейскими методами.

Приведу пример из иной эпохи и иной страны. В 70–80–х годах прошлого века в Западной Германии существовала леворадикальная террористическая организация RAF («Фракция Красной армии»). Так вот: ее деятелей немецкие спецслужбы вычищали четыре раза! Но на месте арестованных появлялись новые борцы. Последний террористический акт группа совершила аж в 1991 году.

Хотя ликвидировать эту субкультуру добросовестно пытались. Но Судейкина уже не было, а систему политического сыска так и не сумели создать. Так что народнические кружки продолжали функционировать — они просуществовали до нового подъема революционного движения в девяностых годах.

Жандармы же, в основном, вели «огонь по площадям». К примеру, все знали, что студенты склонны к бунтарству. Вот у самых активных и проводили время от времени профилактические обыски. (Отсюда, кстати, и миф о «вездесущей охранке».) Иногда что- то и находили, кого-то отправляли в ссылку, еще чаще вышибали из университетов, а порой и из гимназий. Но, как известно, самые горластые — далеко не всегда самые опасные.

Именно с начала 80–х годов любой лоботряс, которого выгнали из университета или гимназии, намекал, что вышибли его «за политику».

Время от времени эта среда снова давала выплеск. Самым ярким примером является дело «Террористической фракции Народной воли». Оно известно прежде всего благодаря тому, что одним из организаторов «фракции» был старший брат будущего «вождя мирового пролетариата» Александр Ульянов.

Самое интересное, что студент третьего курса факультета естественных наук Петербургского университета Александр Ульянов к народникам не принадлежал. Он не являлся даже сторонником «теории малых дел». Скорее, он относился к появившейся еще в конце семидесятых категории молодых людей, которые полагали, что каждый должен честно делать свое дело на своем месте. Ульянов хотел быть ученым — естественником[20] — хотя, как тогда было принято, осуждал «деспотизм» и все такое прочее. Но это было обычной вещью, вроде того, как в семидесятые годы XX века рассказывать в курилке анекдоты про Брежнева. Правда, Ульянов добросовестно штудировал Карла Маркса — однако в восьмидесятые годы это был не путь к революции, а, скорее, путь от нее. Тем более, народники данного автора люто не любили.

Но все изменила в общем-то дурацкая история, так называемая «добролюбовская демонстрация», очень похожая на недавние «марши несогласных». 17 ноября 1886 года около полутора тысяч студентов подошли к Волкову кладбищу. Поводом было 25–летие смерти критика и публициста Н. А. Добролюбова, еще одной культовой фигуры народников. Среди студентов был и Александр Ульянов. Полиция блокировала подходы, потому как все понимали, что говорить станут совсем не о литературе.

Демонстранты были настроены агрессивно, и полиция решила не обострять ситуацию. Группе студентов разрешили пройти к могиле и возложить венок. Но собравшимся такой исход событий показался скучным. Слегка помитинговав, они с песнями двинулись к Казанскому собору — то есть через половину города (Волковское кладбище тогда было глухой окраиной).

Далеко студенты не ушли. На Лиговке дорогу перегородили казаки, которые окружили толпу. В те времена у полиции не было транспорта, в который можно «упаковать» большое количество задержанных, так что «фильтрацию» начали на месте. А тут еще пошел дождь. В общем, было неприятно. В итоге около 40 человек выслали из столицы.

На следующий день в университете появилась выполненная на гектографе листовка:

«У нас на памяти немало других таких же фактов, где правительство ясно показывало свою враждебность самым общекультурным стремлениям общества… Грубой силе, на которую опирается правительство, мы противопоставим тоже силу, но силу организованную и объединенную сознанием своей духовной солидарности».