1917. Разгадка «русской» революции

«Напрасно один из товарищей министра, — указывает Милюков, — возражал, что нельзя не считать „благоприятствованием неприятелю“ такие действия большевиков, как отказ повиноваться военному начальнику, отобрание винтовок у желающих идти на фронт, взрывы на заводах, работающих на оборону, задерживание на станциях поездов со снарядами и т. д.»[305]

Такие мелочи в расчет не принимаются, не обращает правительство внимания на специальное воззвание собственной контрразведки, где указывается, что германская агентура стремится к подрыву экономической и политической мощи России «путем обострения политической борьбы и доведения ее до формы погромов и анархии».[306] Не слышит Керенский и собственного министра торговли и промышленности

прогрессиста Коновалова. Это тот самый министр, который еще в мае ушел в отставку из-за отсутствия у правительства воли для решения стоящих проблем. В мае, накануне отставки он совершенно справедливо говорил, что «Россию ведет к катастрофе антигосударственная тенденция, прикрывающая свою истинную сущность демагогическими лозунгами». С июля он снова в правительстве. Снова пытается взывать к голосу разума, неоднократно настаивая на принятии предупредительных мер против большевистского восстания. Задает Керенскому вопросы: какие именно части войск будут поддерживать Временное правительство? Существует ли план обороны?

И что?

«Ответы Керенского были уклончивы: меры приняты, опасаться нечего, военное положение дает достаточные средства обороны в случае надобности»,[307]

— продолжает глава кадетов. Коновалов не унимается: 14 (27) октября он настаивает на заслушивании доклада начальника штаба Петроградского округа генерала Багратуни. Генерал этот не совсем простой: он женат на сестре Керенского. Таким образом, все попытки подготовиться к восстанию, минуя Александра Федоровича, становились невозможными. А из доклада генерала-шурина Багратуни понятно, что никакой подготовки не ведется. Поэтому неугомонный Коновалов рвется к Керенскому на прием, сигнализируя о близкой опасности. Реакцию главы правительства можно предсказать, даже не будучи провидцем: делать он ничего не будет, сказать ему тоже нечего. «Недовольный повторными настояниями, Керенский просто стал уклоняться от бесед и от прямых ответов на прямые вопросы»,[308] — пишет Милюков.

Время шло, драгоценное время, когда будущую катастрофу еще можно было предотвратить. Керенский не делал ничего, что могло помешать его земляку Ульянову, зато предпринял ряд шагов, серьезно помогающих большевикам. Помните первый документ Временного правительства, его «Декларацию»? В ней гарантируется невывод войск Петроградского гарнизона на фронт. Полуразложившиеся части находятся в городе, как и обещано. Вдруг в середине октября главком Керенский издает приказ о

срочном выводе этих частей из города и отправке их в окопы. Просидевшим в уютном Петрограде, отвыкшим от службы солдатам идти на фронт совсем не хочется. После опубликования этого приказа весь гарнизон перешел на сторону большевиков, постоянно говоривших об окончании войны. Вот и охраняли Зимний дворец только юнкера да женщины-добровольцы. Энтузиасты.

23 октября (5 ноября) на многолюдном заседании Петроградского Совета член Военно-революционного комитета В. А. Антонов-Овсеенко сделал доклад о первых двух днях его работы и сообщил, что почти все части гарнизона уже признали власть комитета и его комиссаров.[309] Лев Давыдович Троцкий верно оценивал ход событий: «…Исход восстания 25 октября был уже на три четверти, если не более, предопределен в тот момент, когда мы воспротивились выводу Петроградского гарнизона, создали Военно-революционный комитет (16 октября), назначили во все воинские части и учреждения своих комиссаров и тем полностью изолировали не только штаб Петроградского военного округа, но и правительство».[310]

Но даже в этот момент, когда все было ясно, и дальнейший ход событий мог предугадать любой уличный мальчишка, Керенский продолжает играть с ленинцами в поддавки. До последней, до самой последней минуты. В тот же день, 23 октября (5 ноября), Временное правительство обсуждало вопрос о немедленном аресте членов самозваного Военно-революционного комитета, но… решило подождать развития событий.[311] Зато Керенский предложил министру юстиции Малянтовичу… возбудить против членов комитета уголовные дела. Это когда власть в городе фактически полностью ускользнула из рук правительства и только необыкновенно быстрые, решительные действия могли переломить ситуацию!