1917. Разгадка «русской» революции

Далее Распутина грузят в машину, увозят и выбрасывают тело в прорубь. Во дворе остается широкая кровавая полоса. Напротив Юсуповского дворца — полицейский участок. Городовой, привлеченный выстрелами, спешит узнать у князя, что же случилось. Чтобы объяснить кровь и выстрелы, Юсупов убивает свою собаку и говорит полицейскому, что она набросилась на его гостей и ее пришлось убить. Отсюда и выстрелы. Уже позднее, когда его будут спрашивать, не мучила ли его совесть от участия в убийстве, Феликс будет отвечать: «Нет, я ведь убил собаку!» И загадочно улыбаться, произнося эти слова. Окружающие будут поражены, думая, что «собакой» князь называет ненавистного ему Распутина. На самом деле — перед нами мрачный образец юсуповского юмора. Феликс говорит чистую правду, он пристрелил лишь несчастное животное. Распутина убил английский шпион…

Показательно поведение английского посла Джорджа Бьюкенена. На приеме в честь Нового года он заговорил с русским императором: «…Поскольку я слышал, что его величество подозревает молодого англичанина, школьного друга князя Феликса Юсупова, в соучастии в убийстве Распутина, я воспользовался случаем убедить его, что такие подозрения абсолютно беспочвенны».[258]

Вдумаемся: официальный представитель Великобритании пытается, основываясь на слухах, убедить Николая, что не английская пуля попала Распутину в лоб! Делая этот шаг, Бьюкенен выдает себя с головой. Когда еще посол делает заявления, пользуясь выражением «я слышал»

. Ведь это не просто англичанин говорит с российским самодержцем, это говорит представитель британского монарха. Мало ли какие слухи ходят по русской столице, посол не может, не имеет права на них реагировать. А вот для нас заявление Бьюкенена несет массу информации:

• раз посол убеждает, что англичанин невиновен в убийстве, значит, точно знает, о ком идет речь;

• раз убеждает, что именно этот англичанин не убивал Распутина, значит, точно знает, кто убил Григория Ефимовича.

Вывод отсюда простой: такая поразительная осведомленность британского посланника демонстрирует нам крайнюю заинтересованность англичан. Заинтересованность в смерти Распутина и сокрытии британского следа в этом деле…

Николай II внимательно выслушал посла. Он очень хотел покарать убийц. Но не успел. Расследование не дошло до конца — царь отрекся, а новая власть, чьи корни глубоко уходили в заговор антантовских разведок, тут же поспешила замести следы. Вместо расследования зверского убийства Распутина началось совсем другое следствие. Сразу же после отречения царя начинает работать та самая следственная комиссия Временного правительства. Отрицать клевету мертвый Распутин уже не мог, а потому для дальнейшей компрометации царской семьи он снова был наилучшей кандидатурой. Однако слухи о многих миллионах рублей, которые якобы заработал старец на своей близости к царской семье, не подтвердились никогда и никем, так и оставшись пустой болтовней. Слухи о разврате романовского фаворита также не получили документального подтверждения. Комиссия Временного правительства через газету предложила откликнуться женщинам, которых он совратил. Никто не появился.

Для нас не так уж важно, был ли Распутин чертом в рубище или ангелом во плоти. Главное, что в определенный период русской истории именно он стоял на пути «союзников», ведущих Россию к гибели! И потому был ими убит. Феликса Юсупова его британские друзья привлекают разговорами о предотвращении сепаратного мира и революции, которая вспыхнет вслед за этим. Она сметет монархию. Она сметет всех. Убийство Распутина — это спасение страны. Так говорят британцы, так думают заговорщики. Это — правда, все так и будет, как предсказывает неуравновешенному Юсупову британский агент Освальд Рейнер. Он не говорит главного: убийство Распутина не предотвратит революцию, а станет ее началом!

Пора было уже свергать монарха и двигаться дальше к запланированному крушению Российской империи. На жестких сиденьях Думы уже засиделся от безделья Александр Федорович Керенский. По узким улочкам Цюриха прогуливался Владимир Ильич Ленин. Все они жаждали действия, рвались вперед. Дорогу всем им должен открыть Николай Романов своим отречением. А дорогу к отречению открывала смерть Григория Распутина…