1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

Еще в начале 1895 года в Москве был арестован некий Союзный совет Союза землячеств, состоящий из студентов вузов, ставивший своей целью борьбу с реакцией. Однако через год «совет» возродился в новом составе, а 21 октября он принял постановление, гласящее, что «главной целью Союза землячеств должна быть подготовка борцов для политической деятельности» и организация протеста против усиливающейся реакции. «Борясь против насилия и произвола университетского начальства, студенчество будет закаляться и воспитываться для политической борьбы с общегосударственным режимом», – говорилось в постановлении[5].

Затем было выпущено воззвание, призывающее к устройству панихиды по погибшим на Ходынке, чтобы выразить протест против существующего порядка, допускавшего возможность подобных фактов. 18 ноября толпа из 500 студентов двинулась на Ваганьковское кладбище, однако входы были заблокированы полицией. Тогда молодежь пошла по улицам Москвы. За этим событием последовали сходки в Московском университете, во время которых 711 студентов было арестовано и исключено. Параллельно волнения произошли и в других вузах страны.

После подробного изучения положения рабочих и анкетирования особое совещание из пяти министров пришло к выводу, что «рабочие не находятся в худшем материальном положении, чем крестьяне, и что нет поэтому основания для принятия чрезвычайных мер, которые бы вызвали новые государственные расходы»[6]

. Правительство признало, что российские промышленники действительно имеют сверхприбыли и их доходы в процентах к обороту была значительно выше, чем в Западной Европе. Однако это, по мнению царя и правительства, вовсе не было поводом менять соотношение доходов в сторону бедных!

Дело в том, что эта сверхприбыль якобы была единственным источником для дальнейшего развития отсталой российской промышленности. Буржуи, они ж не на кутежи и шампанское эти деньги тратят! А на развитие производства. А улучшение положения рабочих неизбежно приведет к удорожанию производства и будет угрожать «интересам страны и ее будущего». К тому же и без того низкая конкурентоспособность отечественной промышленности против иностранной может пострадать. Одним словом, трудящиеся должны были потерпеть и попросту пожертвовать собой ради развития промышленности и будущего страны!

Это был в общем типичный для деспотических режимов подход. Под «интересами страны» понималось все что угодно: войны, прибыль буржуазии, конкурентоспособность промышленности, военные расходы и т. д. и т. п. Но только не жизнь конкретных людей.

И все же массовые протесты 1896 года не прошли даром. 2 июня 1897 года был принят закон об ограничении рабочего дня до 11,5 часа, как того и требовали забастовщики. Выполнение этих норм должна была контролировать специальная Фабричная инспекция.

Это событие продемонстрировало все недостатки запоздалого принятия решений, когда новые законы, облегчавшие жизнь людей, принимались не вследствие политической деятельности и борьбы элит за электорат, а в результате забастовок, революционной борьбы, бунтов и хулиганства. С одной стороны, власть как бы показывала, что идет на уступки народу, с другой – народ видел, что только такими способами из нее и можно эти самые уступки вытрясти.

«Медный наездник»

Конечно же определенную роль в нагнетании обстановки внесли СМИ. Китайский посол Ли Хунь Чан, присутствовавший на коронации царя, был удивлен тем фактом, что пресса опубликовала все подробности Ходынской катастрофы. «Такие печальные вести не то что публиковать, но и государю докладывать не следовало», – заявил он Сергею Витте. Понятно, что для товарища из Поднебесной, где правителей до сих пор считали богами, подобная «демократия» выглядела чем-то невероятным. Но доля истины в этом заявлении присутствовала.

В былые времена писателей называли не иначе как «властителями дум». А вот в России конца XIX – начала XX века подлинными «властителями дум» стали газеты. К 1894 году, началу правления Николая II, в стране выходило около 850 периодических изданий, в том числе около 100 ежедневных газет[7].