1917: Трон Империи

Когда сегодня утром в Петрограде Суворин собрал представителей крупнейших и влиятельнейших газет Петрограда и корреспондентов мировой прессы, он столкнулся с еще большим удивлением и непониманием со стороны журналистской братии. Однако когда они осознали, что им предлагается лично попасть в самый центр событий и собственными глазами увидеть происходящее вокруг грандиозного скандала и схватки за власть в империи, недовольство быстро сменилось нешуточным интересом. А уж когда выяснилось, что глава РОСТА предоставляет им специально организованный поезд, который к тому же состоит из двух вагонов для представителей прессы и двух вагонов-ресторанов с дармовой едой и выпивкой, то тут уж интерес сменился форменным ажиотажем.

Но это, как потом смогли убедиться представители столичных и мировых газет, было еще далеко не все.

Во-первых, впереди журналистского спецпоезда мощно рассекал морозный воздух тяжелый бронепоезд. Как небрежно бросил на эту тему сам Суворин: «Михаил Второй намерен защищать свободу прессы в России всеми необходимыми средствами».

Во-вторых, спецпоезд прошел не как-нибудь, а по Императорскому пути и был подан на платформу Императорского павильона.

В-третьих, прессе было обещан полный доступ на встречу вдовствующей императрицы с ее сыном – великим князем и прежним императором Николаем Александровичем, а также внуком Марии Федоровны – великим князем Алексеем Николаевичем, который, как было заявлено участниками мятежа, был новым претендентом на русский престол.

Кроме того, после свободного и полного освещения событий в Царском Селе газетной братии были обещаны комфортное возвращение в столицу и высочайшая аудиенция у императора Михаила Второго, который, как было заявлено, желал лично сделать важное сообщение для прессы.

И вот теперь прибывшая на спецпоезде публика толпилась на перроне царскосельского вокзала и совала свои носы куда ни попадя. Все это сильно раздражало Марию Федоровну, рассчитывавшую на тихую дворцовую интригу, но вызывало плохо скрываемую ухмылку на лице Сандро. Александр Михайлович еще в Петрограде заподозрил подвох, когда, к его величайшему изумлению, Михаил дозволил мама́ вмешаться в противостояние и, более того, с ходу одобрил все ее предложения. Сейчас Сандро было совершенно понятно, что государь решил воспользоваться инициативой вдовствующей императрицы для осуществления каких-то своих целей, о которых уведомлять Марию Федоровну он не счел нужным.

Александр Михайлович с удовольствием раскурил трубку, иронично поглядывая сквозь клубы ароматного дыма на творившуюся вокруг суету. Да, прибытие прессы – ход крайне неожиданный. И эффектный. Но, черт возьми, и очень рискованный! Выходит, Миша точно уверен, что происходящее не просто можно, а и нужно показать прессе! Ведь если на самом деле Николай решил усадить на трон своего сына, то лучшего (и глупейшего) подарка от Михаила ему трудно себе даже представить! Однако за Михаилом в последние дни подобных глупостей замечено не было, тем более что вся эта шумящая на перроне публика была не просто допущена, а самым что ни на есть специальным образом собрана, организована и доставлена сюда. Значит, у императора есть не только уверенность в том, что прессе есть что показать, но Михаил точно знает, что это показать им можно и даже нужно. И как это все обернуть в свою пользу с максимальной эффективностью.

– Ваше императорское высочество!

Сандро обернулся и тепло поприветствовал:

– Полковник Дроздовский! Какими ветрами в наши края?

Тот козырнул.

– Вызван в Петроград по высочайшему повелению. Имею к вам послание от его императорского величества!

Александр Михайлович принял протянутый полковником пакет и, вскрыв его, пробежал глазами рукописные строки.

«Сандро!

Тебе надлежит принять временное командование над царскосельским гарнизоном и частями, находящимися в городе. Направляю в твое распоряжение в качестве помощника полковника Дроздовского. Особо обеспечь безопасность встречи моей августейшей мама́ с Николаем и Алексеем. Присутствие газетчиков на встрече обязательно. Полковнику Дроздовскому даны устные инструкции по организации встречи.

Уповаю на тебя в этом щекотливом деле.

МИХАИЛ».

Трижды перечитав коротенький текст, великий князь снова усмехнулся своим мыслям и, сделав знак Дроздовскому, вышел из императорского салона, перейдя в свое купе в великокняжеском вагоне.

Усевшись за письменный стол, он пригласил полковника садиться.

– Итак?

Дроздовский встал, но Сандро раздраженно махнул рукой, приказывая говорить сидя. Тот присел и, кашлянув, начал доклад.