1919

РАЗЛИВ СЕНЫ ВОДОЙ СМЫТЫ КУПАЛЬНИ САМАРИТЭН

Я не знаю зачем

И кому нужна

К чертовой матери

Эта война

Но будь спокойна

Сердце мое

Я во всем разберусь

И выясню все

И тогда я мой ангел

Мой кумир

Привезу тебе с фронта

Дорогой сувенир

Привезу тебе турка

И Вильгельма царя

Что еще можно требовать

От такого как я

ПОСЛЕВОЕННЫЕ ПЛАНЫ ЭКСПЛУАТАЦИИ ВУЛКАНИЧЕСКИХ СИЛ ЭТНЫ

ДРЕВНИЙ ГОРОД ПОГРУЖЕН В СУМРАЧНОЕ МОЛЧАНИЕ

ДАЖЕ ВОСКРЕСНЫЕ КОЛОКОЛА БЕЗМОЛВСТВУЮТ

Куда отсюда, братцы,

Куда же нам идти?

РИЧАРД ЭЛСУЭРС СЕВЕДЖ

В Фонтенбло, выстроившись перед дворцом Франциска I, они впервые увидели большие серые "фиаты" - санитарные автомобили, которыми им предстояло править. Скайлер вернулся и сообщил о своей беседе с шоферами-французами, которые сдавали им эти машины, - они злились как черти, потому что теперь их опять отправляли в окопы. Они спрашивали, какого черта американцы не сидят дома и не занимаются собственными делами, а вместо этого лезут сюда и захватывают все теплые местечки. В тот же вечер отряд был размещен в крытом толем и вонявшем карболкой бараке в маленьком городке в Шампани. Оказалось, что сегодня как раз 4-е июля, поэтому квартирмейстер распорядился дать им шампанского к ужину, а потом явился генерал с белыми моржовыми баками и произнес речь о том, что с помощью Amerique heroique будет обеспечена la victoire [героическая Америка; победа (франц.)], и предложил тост за le president Вильсон. Командир отряда Билл Никербокер встал, слегка нервничая, и провозгласил тост за la France heroique, l'heroique Cinquieme Armee [героическая Франция, героическая пятая армия (франц.)] и la victoire к рождеству. О фейерверке позаботились боши, устроившие воздушный налет, и все помчались в бомбоубежище.

Как только они спустились вниз, Фред Саммерс заявил, что тут дико воняет и что он хочет выпить, и вместе с Диком пошел искать какой-нибудь кабачок; они крались вдоль стен домов, чтобы не попасть под случайный шрапнельный осколок зенитных орудий. Они нашли кабачок, полный табачного дыма и французских пуалю, распевавших "Мадлон". Все закричали "ура!", когда они вошли, и к ним потянулась дюжина рук со стаканами. Тут они впервые закурили "Капораль ординер", и все наперебой угощали их, так что, когда кабак закрылся и фанфары проиграли сигнал, заменявший у французов вечернюю зорю, они пошли, слегка пошатываясь, по темным как могила улицам, в обнимку с двумя пуалю, которые обещали довести их до их барака. Пуалю говорили, что la guerre - это une saloperie, а la victoire - это - une sale blague [война - это гнусность, а победа - грязные враки (франц.)], и жадно спрашивали, не знают ли les americains каких-либо подробностей о la revolution en Russie [революция в России (франц.)]. Дик сказал, что он пацифист и готов стоять за все, что положит предел войне, и они весьма многозначительно пожали друг другу руки и заговорили о la revolution mondiale [всемирная революция (франц.)]. Когда они уже лежали на своих походных кроватях, Фред Саммерс внезапно приподнялся и, закутавшись в одеяло, сказал своим курьезным, торжественным тоном:

- Ребята - это не война, а гнуснейший сумасшедший дом.

Было еще двое ребят в отряде, которые любили выпить и поболтать по-французски: Стив Уорнер, гарвардский студент, и Рипли, первокурсник Колумбийского университета. Они стали шляться впятером, отыскивая в окрестных деревнях трактиры, где можно было достать яичницу и pommes frites [жареный картофель (франц.)], и обходили по вечерам все estaminets [кабачки (франц.)]; их прозвали гренадиновой гвардией. Когда отряд перевели на Voie Sacree [Священная Дорога (франц.)] под Верден и на три дождливые недели разместили в разрушенной деревушке, именовавшейся Эриз-ла-Птит, они поставили свои кровати рядом, в одном углу ветхого, полуобвалившегося амбара, куда их загнали. Дождь шел днем и ночью; днем и ночью грузовики с солдатами и снарядами ползли по глубокой и жидкой дорожной грязи по направлению к Вердену. Дик обычно сидел на своей кровати и смотрел в открытую дверь на пляшущие, залепленные грязью лица молодых французских солдат, отправлявшихся в наступление, пьяных, отчаявшихся, оравших a bas la guerre, mort aux vaches, a bas la guerre [долой войну, смерть фараонам, долой войну (франц.)]. Однажды Стив вошел в амбар в мокром дождевике, лицо его было бледно, глаза сверкали, и он сказал тихо:

- Теперь я знаю, как во времена террора выглядели повозки, на которых везли осужденных на казнь, вот так они и выглядели, эти повозки.