1920 год

Скоро мы узнали, это эскадра генерала Врангеля бомбардирует Очаков.

Мы слушали это с непередаваемым чувством.

И каждый удар сжимал сердце радостью и волнением

Там, за горизонтом, вот в этом направлении, длинный как змея, остров Тендра. Там, у северной его оконечности, стоянка эскадры Напрямик - верст семьдесят Там - свои... свобода... безопасность... и борьба за тех, кто не может вырваться отсюда..

"Speranza"

Надо было бежать. Море звало, манило и приглашало определенно. В этом не могло быть сомнений.

Однако, рассуждая хладнокровно, пересекать море в небольшой шлюпке было все-таки очень рискованно и трудно было решать, в конце концов, что опаснее бежать или оставаться... Поэтому я решил пусть жребий укажет каждому его судьбу

Под тенистым каштаном Ирина Васильевна вытаскивала бумажки из шашки. И вытащила себя, моих двух сыновей, Вл. Ал. и меня. Надо к этому прибавить, что моей жене уже удалось выехать совсем особым способом

* * *

Под видом купальщика, я осмотрел эту шлюпку. От была совсем маленькая, но на четыре весла. Паруса не было. Но и выбора не было. Или эту или ничего

Я сушил в ней только что выстиранное в море белье и размывал быть или не быть. И решил - быть.

Иногда судьба людей решается за время, гораздо более короткое, чем сколько нужно июльскому солнцу, чтобы высушить рубашку ..

В тот же вечер она была куплена. Главным действующим лицом был Ляля. Он уже несколько дней ходил в эту семью и присматривался. Надо сказать, что эта операция - покупка шлюпки при советском режиме - дело, требующее большой осторожности Ляля, как многие русские, очень застенчив. Еще не так давно, если его послать в аптеку за аспирином или хиной, то он опрашивал "А как я войду? как я скажу?"

Но шлюпку он купил ловко. Заплатил он при этом двадцать девять серебряников (двадцать девять серебряных рублей - все состояние Ирины) и царскою пятисотку. И еще какую-то не то фуфайку, не то кацавейку ... "

* * *

Теперь надо было подумать о провизии. У меня была карта, по которой я видел, что нам идти верст 70. Это можно бы и сделать при тихой погоде за сутки. Но надо было рассчитывать на все, так как мы выходили в открытое море. Я решил пересекать напрямик, благо у меня был компас. Не малых трудов стоило его достать. Я взял провизии на три, четыре дня Столько же и пресной воды

Тут кстати упомянуть о ценах, которые стояли в то время. Хлеб - 150 рублей фунт, сахар - 1000 рублей фунт, сало - 1 000 рублей фунт. Удивительно дешевы были дыни: они начинались от 5 руб., а за 50 можно было купить прекрасную дыню.

* * *

Наконец, это совершилось ...

Мой план был таков: действовать совершенно открыто при полном свете дня, так, чтобы большевикам в голову не пришло, что это может быть ..

В 10 часов утра шлюпка, которую мы назвали "Speranza" (по некоторым причинам, не подлежащим пока оглашению) отошла от того места, где она была куплена, а в 101/2 часов утра под "мощными взмахами" весел Ляли и Вовки подошла к пустынному берегу, где должна была состояться посадка. К этому времени Димка привел туда Ирину Васильевну, а я принес огромный мешок с этими проклятыми дынями.

"Пустынный берег" очень хорошо был виден с большевистского поста береговой охраны. Это меня вполне устраивало: мы, мол, не скрываемся. Море было на высоте: легкий ветерок, чтобы не было жарко, почти никакого прибоя.

Посадка не задержала нас. Груз состоял из мешка с дынями и двух сулей воды.

Перекрестившись, ровно в одиннадцать мы отошли.

На берегу осталась маленькая хрупкая фигура одной русской женщины с большим сердцем. Мы хорошо отходили, и белая статуэтка на обрывистом берегу становилась все меньше.

* * *

Тут надо пояснить следующее. По всему побережью большевиками установлена запретная полоса, проходящая версты полторы-две от берега в море. Эту черту очень легко узнать, потому что вдоль всего берега стоят рыбачьи лодки на якорях и удят рыбу. Дальше они не смеют выходить.

Через несколько минут мы вышли на высоту этой черты. Вправо и влево от нас, насколько хватал глаз стояли рыбачьи лодки.

Тут мы остановились. Мы были против самого поста береговой охраны. Я решил продемонстрировать им "законопослушность".

Мы, мол, добрые граждане Советской Республики, вышли себе в море прокатиться, но отнюдь не желаем выходить за запретную черту Наоборот, мы разделись и стали купаться, бросаясь с лодки в море вылезая из воды обратно, и еще раз в море. Ирина Васильевна нам не мешала, ибо вообще мы решили ее не показывать и потому запрятали ее на дно лодки и прикрыли мешком.

Так прошло столько времени, чтобы по моим расчетам большевикам надоело следить за этими резвящимися купальщиками Тогда мы оделись, сели на весла и как можно явственней запели "Стеньку Разина". Это, как известно, весьма уважаемая в Совдепии песня. И понятно, княжну, т. е. "буржуйку", ведь бросают за борт...