1937. Большая чистка. НКВД против ЧК

В архивных документах можно встретить еще одну характеристику «красного» шейха, данную уже сторонним наблюдателем, не участвующим в конкретных чеченских делах. Этим человеком был командующий Северо-Кавказским ВО К.Е. Ворошилов: «Виделись и много говорили (во время поездки в Чечню в январе 1923-го вместе с Буденным и Микояном. — Прим. авт.) с Али Митаевым. Мужик дьявольски умный и хитрый… Хочет служить и быть полезным»[341].

Одной из главных причин нестабильности в регионе являлось то, что новая власть не имела в республике преданных, знающих Чечню и ей знакомых работников. Отсюда и попытки «связать свою судьбу» с муллами и шейхами. Видя, что Митаев в ряде районов Чечни является «фактической и реальной властью», большевики, желая использовать его авторитет и влияние, ввели того в состав Чеченского ревкома.

Это решение было поддержано руководством Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б) А.И. Микояном. Таким образом делалась попытка испытать шейха на преданность новой власти. Отсюда и привязка его к работам, так или иначе связанным с нажимом на горцев, — сбор продовольственного налога, борьба с бандитизмом, наведение законности и порядка в горных аулах. Власти надеялись, что с помощью шейха удастся укрепить авторитет Чеченского ревкома и его председателя Т. Эльдарханова.

На тот период Чеченский ревком представлял собой ничтожное зрелище, там «…отсутствовала спаянность, каждый был сам по себе, и многие были настроены против председателя, насаждали в аппарате управления родственников, знакомых, своих сторонников»[342]. Это видно и из характеристики данной ревкому Ворошиловым: «Весь ревком весьма слабый. Особенно Эльдарханов. Сравнивая его со всей той братией, которую пришлось лицезреть, приходится серьезно задуматься над судьбой ревкома и дальнейшего Чечни. Эльдарханов бесхарактерен, безволен, глупый и чванливый старикашка. Другого взамен ему пока нет»

[343]. По мнению командующего округом, чеченские коммунисты («велеречивые и многомудрые») сумели показать лишь свое убожество, оказавшись неспособными правильно подойти к решению многочисленных проблем, стоящих перед регионом. Словам Ворошилова соответствует и характеристика чеченских коммунистов, данная комиссией ЦК РКП(б): «Организация нездорова. Работа в массах не ведется. Слабость ревкома порождает всякие политические осложнения. Поведение т. Эльдарханова… побуждает болезненные явления в организации»[344]

.

Зимой 1923 года Али Митаев заключил с представителями ПП ГПУ по Юго-Востоку договор на охрану железной дороги Хасавюрт — Грозный и некоторых промышленных объектов, главным образом грозненских нефтепромыслов. Это вызвало у партийного руководства надежды на ликвидацию, или, в крайнем случае, значительное ослабление «чечбандитизма». «Красным» шейхом была создана специальная охранная сотня, состоящая из наиболее преданных ему мюридов. Железную дорогу, поделенную на участки, закрепили за определенными отрядами из этой «сотни». Это значительно сократило количество налетов на поезда и эшелоны, но окончательно принести успокоение в бушующую Чечню не смогло.

Время показало — из задуманного мало что удалось осуществить. Вместо активной поддержки большевиков Митаев стремился использовать полученную власть для укрепления собственного авторитета. Он сумел установить неплохие отношения с Эльдархановым, а другого и быть не могло, тот надеялся на помощь шейха в поддержке своего политического веса в Чечне. Они даже прилюдно обменялись подарками. Эльдарханов подарил Митаеву ценный «Маузер», а Митаев председателю ревкома — свою любимую лошадь. Фактически же председатель ревкома попал под влияние шейха, и, как признавали в Ростове-на-Дону, скорее Митаев тянет Эльдарханова к национализму и панисламизму, а не Эльдарханов Митаева к большевизму.

«Красный» шейх стал «зачищать площадку» во властных структурах для своих сторонников. Из аппарата ревкома, милиции стали убирать бывших красных партизан-гикаловцев, отстранили от должности председателя Шатоевского исполкома Джу Акаева, самого революционного из «туземных» начальников. Постепенно и без того слабый советский аппарат в ряде районов и округов Чечни переходил под полный контроль шейха[345]. Уже частыми стали случаи, когда всадники «шариатских полков» Митаева участвовали в налетах на идущие через Чечню эшелоны, на грозненские нефтепромыслы.