1937. Большая чистка. НКВД против ЧК

В начале июля 1938 года на Дальний Восток с ревизией прибыл первый заместитель наркома внутренних дел М.П. Фриновский. Он прямо «с колес» заявил, чтобы начальники местных УНКВД «в семидневный срок всесторонне подготовились к проведению массовых оперативных мероприятий по изъятию противников Советской власти». По мнению первого зама Ежова «города Дальнего Востока засорены контрреволюционным, а органы НКВД — социально-чуждым элементом… Задача командированных на Дальний Восток чекистов чистить органы НКВД от антисоветского элемента»[252].

В начале июля 1938 года начались аресты «ростовчан» из «команды» бежавшего Люшкова. 2 июля 1938 года был арестован отстраненный от должности еще 13 июня, Г.М. Осинин-Винницкий, 7 июля 1938 года взяли заместителя начальника 4-го отдела УГБ краевого УНКВД А.П. Малахова, затем A.M. Малкевича, М.П. Рысенко, И.Н. Евтушенко, В.П. Крумина. Одновременно чистили и руководство областных управлений НКВД. В июле 1938 года покинули свои посты начальники УНКВД — Амурской области М.И. Говлич, Еврейской АО В.Р. Ларкин, Сахалинской области В.М. Дреков и другие. Вскоре за снятием с должностей последовали аресты и обвинения «в пособничестве врагу народа Люшкову». Так, арестованного начальника пограничных войск УНКВД края Ф.Г. Соколова обвинили в том, что он «…имел близкую связь с Люшковым и способствовал ему в побеге за границу»[253]

. 23 июля 1938 года первый заместитель Ежова прибыл во Владивосток. На оперативном совещании Фриновский выразил не) удовольствие работой местного Управления по вскрытию деятельности иностранных разведок, разоблачению троцкистских центров. В своей речи он даже сообщил мнение Сталина о положении в Приморье: «Товарищ Сталин не знает, чей Владивосток: советский или нет». Фриновский потребовал: «Прежде всего ищите заговорщиков среди самих себя»[254]. Одновременно аресты шли и среди работников партийно-советского аппарата ДВК. 22 июля 1938 года арестовали первого секретаря Дальневосточного крайкома ВКП(б) Г.М. Стацевича, 30 июля 1938 года — второго секретаря крайкома партии А.М. Анисимова. Им вменили в вину участие в правотроцкистской организации на Дальнем Востоке, которая ставила своими целями: а) «восстановление в крае контрреволюционной организации, в связи с провалом руководителя организации Варейкиса»; б) «проведение активной вредительской работы по ослаблению военной и хозяйственной мощи края»; в) «подготовка прямой помощи интервентам в случае войны»; г) «осуществление отторжения Дальневосточного края от СССР и создание буферного государства под протекторатом Японии»[255]

. Основой для подобных обвинений стали показания, данные бывшими чекистами из «команды» Люшкова.

Власти опасались, что близость границы может спровоцировать на бегство за кордон и других руководителей чекистского ведомства на Дальнем Востоке. Так, для ареста бывшего начальника; УНКВД по Сахалинской области Дрекова был разыгран целый спектакль, чтобы только выманить его на материк. Дреков еще в период «правления» Люшкова, бомбардировал Москву просьбами о переводе его с Сахалина. Он жаловался руководству НКВД: «…пробыть семь лет в таком захолустье тяжело. Аппарат маленький, слабый, а работы много… Еще раз прошу взять меня отсюда в центр»[256].

Об этом и вспомнили, когда в Москве был уже выписан ордер на арест Дрекова. Была направлена шифрограмма с требованием спешно прибыть в Хабаровск для якобы получения нового назначения. Это насторожило чекиста. В своем ответе он просил объяснить, зачем приезжать в Хабаровск, если его отзывает Москва. Начальник пограничных и внутренних войск УНКВД края Соколов: ответил: визит в Хабаровске будет временным, необходимо «оформить сдачу (дел), чтобы не возвращаться в будущем к старым вопросам»[257]

.

Но Дреков всячески тянул с отъездом и все пытался вызнать подробности перевода: кто передал вызов, каким будет новое назначение. В Хабаровске началась настоящая паника, когда узнали о выезде Дрекова на охоту, в приграничный район. Вдруг он, как и его бывший начальник, сбежит в Японию.

Желая в очередной раз убедиться в истинности намерений своего руководства, Дреков испросил разрешения на выдачу значительной денежной суммы на личные расходы. Вероятно, решил проверить, если не дадут, значит, его ждет арест. Но в Хабаровске с радостью расстались бы и с еще большей суммой денег, лишь бы только комбриг оставил остров и выехал на материк. Нто вскоре и произошло. 26 сентября 1938 года Дреков был арестован.

Находясь в Японии, Люшков, конечно же, ничего этого не знал. Он мог лишь догадываться о том, что в действительности произошло с его бывшими коллегами по НКВД, близкими и родными (матерью, братом, сестрами и женой).

Автор книги «Портрет тирана» А. Антонов-Овсеенко утверждает, что якобы жена Люшкова и его родители и близкие после страшных пыток на Лубянке были расстреляны[258]. Но архивные источники свидетельствуют о совершенно иной судьбе родных Генриха Самойловича.