1937. Большая чистка. НКВД против ЧК

20 сентября 1910 года в Челябинске состоялся суд над участниками кровавых событий в Миассе. В итоге: семерых подсудимых (в том числе и Ермолаева) приговорили к смертной казни через повешение, еще пятерых осудили на 15 лет каторжных работ, остальных подсудимых (а это семь человек) оправдали. 16 октября 1910 года все приговоренные к повешению были помилованы, смертную казнь им заменили вечной каторгой[387]. Свой срок Ермолаев отбывал в Александровской каторжной тюрьме, а после освобождения в феврале 1917 года уехал на родину в Уфу. Здесь он и начал свою карьеру в органах госбезопасности. К апрелю 1925 года Ермолаев возглавлял Всебашкирский отдел ОГПУ. В декабре 1926 года его откомандировали в Москву, откуда направили на работу в Дагестан.

На Северном Кавказе Ермолаев проработал чуть более года. Причины его отъезда неясны: может, не сработался с «северокавказцами», а может, подвело здоровье. Возможно, дагестанский климат плохо повлиял на него, обострились болезни, заработанные чекистом на каторге. В мае 1928 года Ермолаев покинул Махачкалу и перебрался в Орел, где возглавил работу местного окружного отдела ОГПУ.

Еще одним чекистом из команды Евдокимова прошедшим анархистские «боевки» и тюремные университеты царского режима оказался начальник Кубанского окружного отдела ОГПУ Н.Ф. Еремин. В 1908 году за участие в боевой группе анархистов-коммунистов 17-летний Еремин был арестован полицией и два года просидел в тюрьме. В 1910 году его судьбу решил Кавказский военный окружной суд. Приговор — каторжные работы с заменой (по малолетству) на пять с половиной лет тюремного заключения и «…с лишением всех прав состояния и без учета предварительного заключения до суда». Освободился Еремин лишь в 1915 году. С 1919 года он на чекистской работе, в 1924 году возглавил работу Кубанского окротдела ОГПУ. Уже через четыре года Евдокимов назначает его своим заместителем и начальником Секретно-оперативного управления ПП ОГПУ. В 1929 году Еремин вместе с другими членами команды «северокавказцев» убывает в Москву.

Исследователи, кто в той или иной мере касался вопроса формирования «северокавказской» группы чекистов, отмечали одну особенность. Процесс создания команды Евдокимова происходил вопреки существующим партийным принципам, когда во главу ставили правильное социальное происхождение и членство в партии. Здесь же учитывались в основном профессиональные качества и личная верность «батьке-атаману». И именно в такой последовательности: первое — профессионализм, второе — личная преданность. Все остальное учитывалось в последнюю очередь, а по сути, не учитывалось вовсе. Кстати, аналогичные принципы формирования «команды» использовал и Лаврентий Берия. Возможно, именно это и позволило ему, как и «евдокимовцам», взобраться на чекистский олимп.

Самый ответственный участок работы в полпредстве Евдокимов поручил одному из самых верных соратников — Ф.Т. Фомину. Последний так напишет в своих «Записках старого чекиста» о тех дополнительных функциях, которые доверил ему полпред ОГПУ: «В 1924–1925 годах я работал начальником Терского окружного отдела ОГПУ. По согласованию с Ф.Э. Дзержинским Северо-Кавказский крайком партии возложил на меня охрану членов ЦК партии и правительства, приезжавших на Кавказские Минеральные Воды».

В пределах Терского округа располагался государственный курорт — Кавказские Минеральные Воды, подчиненный непосредственно Главному курортному управлению Наркомата здравоохранения СССР. В него входили лечебные группы Пятигорска, Ессентуков, Кисловодска, Железногорска и Кумагорска[388]

. Среди высокопоставленных отдыхающих, которых довелось «опекать» Фомину, были Ф.Э. Дзержинский, В.Р. Менжинский, Н.К. Крупская, Л.Д. Троцкий, Л.Б. Каменев, В.В. Куйбышев, Г.Е. Зиновьев, А.И.Микоян и другие. Из тех, кто помогал в организации отдыха тогдашней партийно-советской элиты, Фомин упоминает директора Кавказских Минеральных Вод С.А. Мамушина. Это тот самый начальник Санитарного отдела УНКВД Ленинградской области Мамушин, который вместе с Фоминым служил в Ленинграде и 1 декабря 1934 года пытался оказать медицинскую помощь убитому С.М. Кирову.

Крым еще не стал местом правительственных дач, тогдашнему руководству было как-то не с руки ехать на отдых в царские и великокняжеские дворцы. В 20-е годы руководство страны стремилось проводить свой отдых на Северном Кавказе. Еще одним местом в крае, где любила бывать партийно-советская элита, стала так называемая Кавказская Ривьера — Сочи, Мацеста и Геленджик. Сочи с его пальмами и другой субтропической растительностью (прекрасный летний, осенний и зимний курорт) особо полюбился Сталину. На Мацестинских серных источниках и в селении Хоста (Черноморский округ) часто отдыхали высокопоставленные сотрудники ОГПУ. Таким образом, Евдокимов и его чекисты стали как бы монополистами по внеслужебному общению и обслуживанию сильных мира сего. Ведь две главные курортные зоны страны — Черноморское побережье Кавказа и Кавказские Минеральные Воды входили в зону ответственности полпреда ОГПУ СКК.