1937. Большая чистка. НКВД против ЧК

Ягода и Евдокимов понимали, что сроки раскулачивания крайне «революционные» и, как результат, десятки тысяч крестьянских семей обречены на бедствия и гибель. Но тем не менее «машина» ОГПУ все поставленные задачи «по ликвидации кулачества» выполнила и даже перевыполнила. Значительную роль в этом играла и команда чекистов, привезенных Евдокимовым с Северного Кавказа. «Северокавказцы» работали четко: от заблаговременной «ликвидации всех действующих контрреволюционных организаций, группировок, активных одиночек и банд», чем занимался помощник начальника КРО ОГПУ Н.Г. Николаев-Журид, до регулирования потоков высланных спецпереселенцев начальником Управления лагерей ОГПУ Л.И. Коганом.

Руководство ОГПУ осознавало, что при проведении столь масштабной операции нельзя не «наломать дров», а потому стремилось всячески застраховать себя от обвинений во всевозможных «перегибах и нарушениях». Тем более что распоряжения, поступавшие из ЦК партии (а это и знаменитая статья Сталина «Головокружение от успехов», и последующие за ней постановления, приказы и решения партийных и советских органов), свидетельствовали о стремлении высшего руководства страны, все «перегибы» и «извращения» списать на конкретных исполнителей. Отсюда и желание ряда представителей ОГПУ (в том числе и Евдокимова) внести некие коррективы в проводимую политику в «крестьянском» вопросе, но не в сторону изменения генеральной линии, а лишь для более реального и практического осуществления поставленных задач.

Особо это проявилось при разработке второй волны раскулачивания (май 1931 года). Сталин планировал к концу мая 1931 года выселить на Урал и в Казахстан более 150 тысяч крестьянских семей и провести это мероприятие в самые короткие сроки. Было ясно, подобная операция, как и первая волна раскулачивания, будет носить бесчеловечный характер и приведет к неизбежной гибели большинства выселяемых крестьян. Из ОГПУ в Кремль ушло несколько оперативных документов с указанием возможных нежелательных последствий готовившейся операции. Практически все эти материалы были подготовлены в аппарате Евдокимова.

Устремления Ефима Георгиевича были поддержаны Мессингом, Вельским, в то время как осторожный Ягода выступил в роли более последовательного исполнителя сталинских распоряжений.

Но подавить этот «бунт на корабле» (т. е. в ОГПУ) ему оказалось не под силу, за что он впоследствии и понесет наказание. Действия Евдокимова, Вельского и Мессинга привели к реальным изменениям в масштабах и сроках майской операции 1931 года. Так вместо 150 тысяч крестьянских семей решили выселить всего 110 тысяч, одновременно сделав этот процесс более длительным, растянув его до конца 1931 года[423].

Но не только «крестьянскими» вопросами приходилось заниматься Евдокимову. Приобщился он и к борьбе с зарубежными белоэмигрантскими организациями, в частности с РОВСом. Евдокимов лично инструктировал агентов ОГПУ — бывших белых офицеров А.Н. Попова и Н.А. де Роберти, отправляемых в командировку в Берлин и Париж. Эти представители «организации, якобы возникшей в недрах Красной Армии» и именовавшей себя «Внутренней российской национальной организацией» (ВРИО), должны были выйти на контакт с руководителем РОВСа генералом А.П. Кутеповым и склонить его к «скорейшей отправке в Россию нескольких групп преданных офицеров для подготовки восстаний весной 1930 года».

Нужно отметить, что агентурная разработка «Синдикат-4» (связанная с легендированием «ВРНО») тянулась уже с 1924 года. Вначале в сферу интересов разработчиков этой операции попали представители берлинского объединения монархистов-кирилловцев (великий князь Кирилл Владимирович претендовал на царский престол и даже объявил себя за границей русским императором).

Когда выявилась политическая и организационная несостоятельность этого эмигрантского направления, то все усилия контрразведчиков переключились на установление контактов с английской и немецкой разведками. Но дальше переговоров дело не пошло, в Берлине и Лондоне фактически отказались от сотрудничества с «ВРНО». К 1928 году агентура ОГПУ, участвовавшая в разработке «Синдикат-4», была переведена на установление оперативных связей с РОВС. На руководителя Союза генерала А.П. Кутепова решили выйти через редактора журнала «Борьба за Россию» С.П. Мельгунова, тот постоянно встречался с начальником канцелярии Кутепова С.Е. Трубецким, переправлял в СССР через каналы РОВС свой журнал[424].