1937 год (сентябрь 2007)

И сейчас что-то осталось в воздухе - отголоски больших любовей и больших трагедий. В Ухте есть пара, воссоединившаяся через шестьдесят лет. Он отбывал срок на Севере, она - в Караганде. Кажется, она его не любила совсем, а полюбила в возрасте сильно за восемьдесят. Да так, что когда на одном из мероприятий молодая сотрудница поцеловала его в щеку - получила от нее длинный телефонный выговор. Есть дочь одного из харбинцев, тяжелого нрава женщина, не проявлявшая особенной нежности к близким при их жизни, но после их смерти почти поселившаяся на Загородном кладбище и состоящая в мистическом, что ли, общении с ушедшими. Двадцать лет она ухаживает за могилами репрессированных, ставит кресты, убирается, подметает: «все души милых - на высоких звездах», и с ними ей хорошо.

…Пишмашинки не было, и нам осталась чудесная каллиграфия безвестного писаря НКВД: кружево, вязь, тончайший узор. Но при этом: «архиолог» (наверное, от «архиважно»). Это из копии личного дела Григория Иосифовича Боровки, известного археолога и палеонтолога, сотрудника Эрмитажа. Исследование о судьбе Боровки написали юные историки-археологи из объединения «Ермак» при Доме пионеров. Руководитель кружка Татьяна Федотова - внучка репрессированного воронежского кулака, отбывавшего заключение на Печоре; окончив истфак в Перми, Татьяна вернулась в Ухту и уже почти четверть века организует детские исследования. Я смотрела их - это очень добросовестные, честные работы, напрочь лишенные демагогии и общедемократической риторики, которой непременно отличились бы столичные дети. Ермаковцы нашли ученика Боровки (он преподавал немецкий язык в техникуме), связались с исследователями из Эрмитажа и Академии наук, восстановили в подробностях картину его последних лет. Боровка был освобожден в 1940-м, но из Ухты не уехал - было много работы: преподавание, исследования, - и в сорок первом его арестовали уже как лицо немецкой национальности, а в сорок втором расстреляли.

«Дети 30- х годов говорят о школьных годах как о самом радостном времени в своей жизни, утверждают, что преподавание велось на высоком уровне. Некоторые уроки проводили специалисты, ученые, находящиеся в заключении. В классах было правило -хорошие ученики брали „на буксир“ отстающих. Дети вспоминают, что в Ухтинской школе у них были учебники и самые настоящие тетради». Это из другой работы ермаковцев, «Дети Ухты».

Про счастливое детство вспоминают и дети репрессированных. У журналиста Галины Тиктинской было счастливое детство, она говорит это уверенно. Оно прошло на знаменитом Асфальтитовом руднике, что в 50 километрах от Ухтпечлага, - одном из самых жестоких лагпунктов. Ее отец Гилель Тиктинский (на фото - демонический красавец), бывший экономист Апатитского комбината, после освобождения остался на руднике вольнонаемным и встретил юную зечку Абакумову, игравшую в спектакле «За тех, кто в море». Девушка была «фашистская подстилка» с Украины. Органы не скоро, но разобрались, что ее мать руководила Запорожским подпольным обкомом партии, и юная дочь ей, соответственно, помогала. Сразу после освобождения она вышла замуж за Тиктинского.

Галина рассказывает: она выросла в атмосфере бесконечного праздника и любви. В пятидесятые годы на руднике жили жадно и весело, азартно радовались самому факту существования, это была настоящая vita nuova, полная счастливых ожиданий и захватывающих планов на будущее. В страшнейшей нищете, когда и метра ситца было не достать, устраивали маскарады, елки, домашние праздники, музицировали, пели, читали стихи, вообще много читали, выписывали книги и толстые журналы, всевозможный «Новый мир» шел бесперебойно чуть ли не в каждый дом. Галина вспоминает плетеные бутылки армянского коньяка, как-то попадавшие в поселок, и застолья, и разговоры с гостями, и общий дух взаимовыручки и товарищества, не убитый, а, напротив, обостренный испытаниями.

Счастливое детство - только отцы умирали совсем молодыми.

Отец Галины - когда ей было десять лет. Дед Евгении Зеленской троцкист Сергей Галицкий - сорокапятилетним, через пять лет после освобождения и соединения с семьей.

Сомкните мудрые уста

Из глубины ухтинских руд Николай Александрович Бруни написал стихотворение «Декабристы».