1941. Совсем другая война (сборник)

Кадровый ресурс Красной армии

Разумеется, в СССР были слои, которые могли осознавать Советское государство как свое. Этих «слоев» было несколько.

В СССР жили люди, чье положение в обществе улучшилось за годы его правления. Аппарат управления СССР насчитывал до 5 млн человек, от бухгалтера на заводе до наркомов-министров и высших кремлевских партийных боссов. Офицеров в армии – до 200 тысяч, от лейтенанта до маршала.

За первые годы Советской власти, с 1920 по 1930-й, до 3 млн человек получили высшее образование. В основном это было техническое образование или педагогическое – когда кончали педагогические институты.

Качество его было вовсе не таким низким, как порой пытаются представить. Педагогический институт в Брянске давал не такое же образование, как МГУ, но это образование было серьезным и добротным. В России образование традиционно ценилось, оно всегда было способом для карьерного и социального роста. Все, кто получал бесплатное образование, имели основание благодарить за это Советскую власть. Внуки этих интеллигентов первого поколения еще станут диссидентами. Но их дедушки и бабушки, выдвиженцы 1930-х, в огромном большинстве были лояльны к Советской власти, и многие из них славословили Сталина вполне искренне.

К 1940 году из 170 тысяч студентов, получивших образование в годы первой пятилетки, 152 тысячи занимали руководящие посты. Из 370, окончивших вузы во вторую пятилетку, – 266 тысяч [140] . Вот уже 200–300 тысяч потенциальных солдат и офицеров, причем убежденных сторонников Советской власти.

Совсем неплохо чувствовали себя горожане.

В 1940 году городское население СССР составило 33 %. В том числе Советской России – 45 %. Рабочий в СССР жил «хуже», чем в Российской империи, – в том смысле, что потреблял меньше. Да и то надо еще посмотреть, как в 1913 году жили квалифицированные рабочие в Петербурге, а как – строители в Рязани, как – разнорабочие на золотых рудниках в Якутии. Но рабочий в СССР чувствовал, что к нему со стороны властей проявлено большое внимание. Он видел свой, порой очень тяжелый, труд не просто способом заработать на хлеб, а формой классовой борьбы, создания пролетарского государства, построения чего-то нового в истории. Себя рабочий видел субъектом истории, главной движущей силой великих перемен… Это очень многого стоит.

Многие промышленные рабочие могли считать, что получили больше, чем потеряли, – особенно участники грандиозных строек в Кузбассе, Донбассе, Красноярском и Карагандинском промышленных районах. Да, в большинстве своем рабочие на этих стройках были людьми, спасавшимися от голодомора в деревне. Да, условия жизни в первые годы на «стройках века» могли быть крайне тяжелыми.

Но, во-первых, человек видел, как его усилиями и усилиями остальных вырастает город, а то и целый промышленный район. Он участвовал в эпохальных событиях, своими руками делал историю.

Во-вторых, он мог реально участвовать в управлении этим предприятием через систему Советов, собраний коллектива и так далее.

В-третьих, он видел, что власть интересуется им и его делами, отмечает активность, энтузиазм. Вся область промышленного труда воспринималась романтически-приподнято. В числе прочего, рабочий мог стать рационализатором или изобретателем (таких к 1940 году было до 5 млн).

В-четвертых, он мог сделать карьеру. И уйдя в административный аппарат (власть охотно вводила в него активных рабочих). И получив образование (власть охотно помогала молодым рабочим и противопоставляла новую интеллигенцию «буржуазной»).

Кадры с востока

В России до сих пор любят старую советскую сказку: что ни одна страна не пострадала больше, чем СССР. Эта психология «самого бедного Буратино на свете» очень опасна. Давно известно, что, чтобы стать палачом, сначала нужно осознать себя жертвой.

А теперь вдумаемся. Во всей Европе ходили армии и падали бомбы. Везде. В Британии армии не ходили, и в этом ее счастье. Но и в Британии падали бомбы.

А в СССР, к востоку от Москвы, и армии не ходили, и бомбы не падали.

Самый дальний на восток полет самолетов противника – попытка бомбежки Сызранского моста – в 100 км от Куйбышева (Самары). Еще в июле 1941 года Красная Армия могла бомбить Берлин. А весь Урал находился вне зоны бомбежек.

60 % населения СССР не знало, как выглядит вражеский солдат: разве что пленный. Они не слышали свиста бомб, грохота разрывов, рева танковых двигателей. Символом «глухого тыла» стал «хлебный город Ташкент». Но ведь и все города СССР, начиная с Перми и Челябинска, были такими «ташкентами».

Война шла в 500 км к западу от Свердловска, в 3 тысячах км от Новосибирска, в 3 тысячах км к северо-западу от Ташкента и Алма-Аты.

Жители востока СССР не имели возможностей выбора. Жители Брянской и Орловской областей – имели, и часть из них выбрала Локотскую республику. А жители Сибири не могли при самом пылком желании выбрать Ачинскую или Томскую республику.