19 августа поступила директива штаба Юго-Западного фронта, разрешавшая отвод армии за Днепр. Заранее был составлен тщательный план отхода в условиях господства в воздухе люфтваффе, предусматривающий оперативную маскировку, организацию ПВО на марше, инженерное обеспечение… Особое внимание уделялось обеспечению ПВО переправ на реках Припять и Днепр, для чего дополнительно выделялись шесть отдельных зенитных дивизионов. Кроме того, для прикрытия районов переправ командующий армией привлек 9 И-16 из 92-го иап, которые днем барражировали в воздухе. На случай, если немецкой авиации все же удалось бы разрушить мосты, предусматривалось их быстрое восстановление средствами отходящих войск и создание запасной переправы через Днепр (моста на баржах) в районе хутора Прохоров.
Бывший германский генерал А. Филлипи вынужден был признать успешные действия 5-й армии: «Как и прежде, эта армия противника сумела, усилив сопротивление с фронта, ввести в заблуждение командование действовавших против нее немецких соединений и скрыть подготовку к отходу, чтобы затем внезапно отступить на всем фронте» [14].
Однако известно, что ночные разведчики из отряда 1(F)/Nacht и штабного отряда KG55 зафиксировали приготовления к маршу, о чем сохранилась запись в дневнике генерала Гальдера от 19 августа. Экипажи Do17 и He111 также способствовали выявлению слабого места в обороне – стыка 27-го отдельного ск с частями 22-го мк 5-й армии. Серьезным упущением командования фронта было непринятие своевременного решения подчинить корпус действующей на смежном фланге и решавшей схожую задачу армии генерала М.И. Потапова, что впоследствии имело очень тяжелые и непоправимые последствия. В то же время люфтваффе не смогли серьезно помешать маневру наших войск.
Большую роль в ПВО 5-й армии сыграла 1-я артиллерийская противотанковая бригада, которой командовал генерал К.С. Москаленко. С начала боев на линии железной дороги Коростень – Киев немецкие самолеты непрерывно наносили удары по тылам армии, пытались разбомбить мосты. Но артиллеристы бригады успешно отбивали большинство атак. К этому времени многие расчеты выработали навыки стрельбы по самолетам; не всегда точный, но массированный огонь мешал прицельному бомбометанию немцев.
Артиллеристы обратили внимание, что с середины августа германские летчики изменили тактику. Поскольку целью соединений 6-й армии и 1-й танковой группы теперь стал захват наших мостов, то авиация стремилась не разрушить их, а нанести поражение находящимся вблизи от переправ частям охранения, вызвать панику среди бойцов и командиров. Немецкие бомбардировщики и пикировщики предпринимали неожиданные налеты небольшими подразделениями или одиночными самолетами, как правило, в утренние часы.
«Благодаря тому, что войска армии совершали марш в ночное время и тщательно маскировались на дневках, а переправы прикрывались зенитной артиллерией и надежно обеспечивались инженерными частями, налеты вражеской авиации по войскам были мало эффективны, а причиняемые ею повреждения быстро восстанавливались» [15], – отмечал военный историк А.В. Владимирский.
Надо отметить, что в середине августа снабжение по железной дороге группы армий «Юг» заметно улучшилось. Это позволило временно освободить транспортную авиацию от перевозки неотложных грузов для нужд вермахта и люфтваффе. Неприятель тут же выбросил несколько небольших тактических десантов на берегах Припяти и Днепра, используя Ju52 из 50-й транспортной группы и транспортного отряда 5-го авиакорпуса. Но достигнуть успеха немцам не удалось – большинство диверсионных десантных подразделений были уничтожены советскими частями.
По воспоминаниям полковника Н.С. Скрипко, он принял у Е.М. Николаенко командование ВВС 5-й армии в то время, когда из оперативно подчиненной штабу армии 16-й сад забрали уцелевшие бомбардировщики, а в 62-й бад осталось только 27 Су-2 и 2 СБ. Наиболее полнокровными оказались две эскадрильи (разведывательная и связная; в каждой насчитывалось по восемь машин). Эти силы временами удачно наносили удары по наступающим немцам, но, безусловно, не могли дать должный отпор противнику в воздухе.
К сказанному Николаем Семеновичем можно добавить, что 86-й бап вывели из состава 16-й сад еще в середине июля, а 74-й шап оставался здесь до завершения оборонительного сражения – чисто истребительной дивизия генерала В.И. Шевченко не стала. Относительно 62-й бад отметим: бомбардировщики Су-2 появились в соединении после перевооружения 52-го бап, но их количество ввиду серьезных понесенных потерь было незначительным.
В целом же можно согласиться с полковником Скрипко: развитие обстановки не вызывало оптимизма. Вынужденное перебазирование 15 августа штаба ВВС армии под натиском наступавших немцев, укоризненные взоры мирного населения, остававшегося на территории, куда вступал неприятель, непрерывные дневные и ночные бомбежки наших штабных и иных колонн, особенно на мостах – таковы были реалии того времени. Штабам трудно было организовывать боевую работу на новых местах базирования.
В последних числах августа состав 16-й сад заметно изменился. Еще недавно получивший восемь штурмовиков 74-й шап теперь насчитывал всего три Ил-2 и 19 летчиков. Очень много «ильюшиных» было разбито на вынужденных посадках и из-за потери авиаторами ориентировки. Несколько лучше обстояли дела с материальной частью в 92-м иап, где сохранилось 17 машин (14 исправных). Однако в этом полку наряду со штатными «чайками» имелись истребители еще трех разных типов: И-16, МиГ-3, Як-1, что существенно усложняло работу эксплуатационников. В подтверждение сказанному отметим, что в конце месяца единственный Як-1 постоянно находился в ремонте.
Большие надежды командир 16-й сад генерал В.И. Шевченко возлагал на 17-й иап, который 28 августа вошел в состав дивизии после короткого переучивания в Ростове. Полк принял 22 новых ЛаГГ-3, выпущенных на заводе N 31 в июле. В первом же боевом вылете на следующий день получил ранение лейтенант А.М. Разжавин, но он сумел посадить подбитую машину в поле. В эти дни отмечалось несколько случаев невыполнения задания из-за отказа материальной части, а 30 августа произошла катастрофа – самолет лейтенанта В.Г. Сливы сорвался в штопор, летчик не смог вывести машину, и она разбилась.
Мл. лейтенант Ф.Ф. Архипенко из 17-го иап, впоследствии прославленный наш ас, Герой Советского Союза, вспоминал, как едва не закончился трагически один из его первых боевых вылетов на «лагге». Взлетев на перехват звена неприятельских самолетов над своим аэродромом, он вскоре почувствовал неладное в поведении мотора: из-под капота начали раздаваться стуки, посторонние шумы, пошел дым. «Как сел – ума не приложу, – заключил Федор Федорович. – Когда вскрыли капот, оказалось, что мотор сгорел» [16].
В конце августа – начале сентября 17-й иап (командир – майор Дервянов) базировался на аэродромах Богодуховка, Веркиевка, Малая Девица и Володькова Девица, выполнял задания по прикрытию войск 5-й армии, железнодорожных узлов, Чернигова, а также сопровождал бомбардировщики из 33-го бап 19-й бад и 211-й бап 15-й сад, которые действовали в данном районе. Безвозвратные потери не были большими, но количество боеготовых машин вскоре сократилось до 10 – 12.
Вновь о воздушных боях над Киевом
К боевым действиям в киевском небе в период второго штурма города приступила, вероятно, наиболее полнокровная тогда немецкая авиагруппа – III/JG52. Она с начала войны против Советского Союза обеспечивала безопасность нефтяных месторождений в Румынии, крайне необходимых для бесперебойной работы немецкой военной машины. 1 августа 1941 г. часть перебазировалась на аэродром Белой Церкви и вошла в состав 5-го авиакорпуса. К этому времени в подчинении командира группы капитана А. Блумензаата (A. Blumensaat) находилось 39 Bf109F-4, из которых 36 были исправными.
В атаке «мессершмитт» из III/JG52
На следующее утро группа вылетела в район Киева и, по данным немецких летчиков, сбила четыре И-16 (из состава 36-й иад); свои потери составили два поврежденных Bf109F-4, один из которых подлежал списанию. 4 августа III/JG52 действовала чрезвычайно успешно, записав на счет 20 советских самолетов, преимущественно типа И-16. Результативно сражались обер-лейтенанты Г. Ралль (G. Rall) и Г.-Й. Циммерман (H.-J. Zimmermann) , лейтенант А. Дикфельд (A. Dickfeld), унтер-офицеры Э. Россман (E. Rossmann) и Г. Кеппен (G. Koeppen) – все в будущем видные германские асы. В тот день вступил в бой на киевском направлении никому еще неизвестный лейтенант Г. Граф (H. Graf). По его воспоминаниям, утром германская разведка сообщила, что на один из советских аэродромов на восточном берегу Днепра должен прибыть маршал С.К. Тимошенко. Штаб 5-го авиакорпуса выделил группу пикировщиков для немедленного удара по аэродрому и штабу Юго-Западного фронта в Броварах. 9-й отряд эскадры JG52 (10 Bf109) вылетел для сопровождения «восемьдесят седьмых». В этом вылете Граф шел ведущим второй пары, а прикрывал его уроженец Вены фельдфебель Л. Штайнбатц (L. Steinbatz) – впоследствии почти столь же знаменитый, как Граф, «эксперт» люфтваффе.
Едва немецкая группа перелетела Днепр, как ее атаковали И-16. «Мессершмитты» немедленно вступили в бой. Удача сопутствовала Графу, которому удалось сбить одну из «рат». Никто из немецких авиаторов тогда не подозревал, что спустя год с небольшим, на счету этого летчика будет 202 победы и его наградят всеми на тот период высшими наградами Рейха. (Судя по советским данным, упавший севернее Троещины истребитель принадлежал 255-му иап, а в немецких источниках не удалось найти описания налета на аэродром. По документам группы I/KG54, вышеупомянутую атаку выполнили не 4, а 5 августа пять Ju88 этой части. Одно можно сказать достоверно: Тимошенко не пострадал, да и главкомом Юго-Западного направления тогда был не он, а маршал Буденный.)
Вечером 5 августа завершающий бой в ходе летно-осенней кампании на Востоке провела группа I/JG53. «Мессершмитты» с пиковыми тузами на капотах вели «свободную охоту» в окрестностях Киева и перехватили на малой высоте возвращавшееся подразделение бомбардировщиков, пересекавшее Днепр. Приблизившись, немцы опознали четыре Пе-2 и один ДБ-3ф, который пристроился сзади. Стремительно атаковав со стороны солнца, германские асы сбили две машины. Бомбардировщик Ильюшина, упавший в 18 ч 20 мин юго-восточнее Барышевки, поразил обер-лейтенант Г.-Й. Хайнеке (H.-J. Heinecke) (его 15-й успешный бой); он стал 143-й и последней победой на счету группы I/JG53 в ходе летней кампании 1941 г.
Вскоре после приземления командиру группы капитану Ф. фон Верре (F. von Werra) поступил приказ: сдать оставшиеся истребители в эскадру JG3 и на транспортных самолетах следовать в Германию. В немецких штабах подвели промежуточные итоги. Имея к началу вторжения в Советский Союз 35 Bf109F, группа лишилась в течение 45-дневного сражения 29 машин (13 списали и 16 отправили в ремонт); два летчика погибли, два пропали без вести и шесть получили ранения. Большинство потерь немцы понесли на киевском направлении [17].
Уже неоднократно говорилось о серьезных потерях противника в киевском небе. Сохранилось несколько свидетельств о воздушных боях, которые принесли победу советским летчикам. Один из них произошел в полдень 10 августа, когда был атакован лейтенант В.Г. Карелин из 2-го иап, в одиночку патрулировавший над южной окраиной города. За разыгравшимся воздушным боем наблюдал с одного из КП полковник И.Х. Баграмян, который впоследствии вспоминал:
«Внезапно из-за солнца появились семь «мессершмиттов». Наши пехотинцы, наблюдавшие с земли, надеялись, что советский летчик уклонится от боя, чтобы дождаться подмоги. Но краснозвездный «ястребок» вдруг резко взмыл вверх и стрелой помчался навстречу фашистским самолетам. В бешеном вихре закружили истребители. Советский летчик вел бой с такой яростью и таким мастерством, что в первые же секунды два «мессершмитта» врезались в землю. Остальные поспешно повернули назад, увидев наши истребители, спешившие на помощь» [18].
Как следовало из германских отчетов, неудачную «охоту» над Киевом вела группа III/JG52. Над Днепром погиб один из ветеранов части обер-фельдфебель В. Фернсебнер (
В дальнейшем обстановка над Киевом не оставалась стабильной: напряженные периоды сменялись днями относительного затишья. После приказания фюрера 12 августа приостановить наступление на столицу Украины, а частям 5-го авиакорпуса и дивизионам тяжелой артиллерии, после подвоза большого количества боеприпасов и зажигательных бомб, приступить к уничтожению города начались изнуряющие бомбежки, преимущественно ночью. Через пять дней генерал Гальдер записал в дневнике: «Киев будет превращен в «пепел и развалины» (указание Гитлера). Половину этой работы предстоит проделать авиации» [19].
Надо отметить, что и до этого приказа германские бомбардировщики наносили удары по объектам города. Большинство налетов немцы производили или в сумерках, или под сильным прикрытием. В то время сил для проведения массированных налетов у них не имелось (обещанных фюрером «дополнительных бомбардировочных авиагрупп» не поступило; известно о переброске на несколько дней на киевское направление группы II/KG51 из состава 4-го авиакорпуса в середине августа), и центральная часть Киева пострадала незначительно. Полковник И.Х. Баграмян так описывает результат попыток немцев разрушить жизненно важные объекты и подорвать моральный дух киевлян:
«Целые стаи бомбардировщиков под прикрытием истребителей устремлялись к городу и переправам. Многократное превосходство в авиации не помогло врагу. Наши летчики в тесном взаимодействии с артиллеристами-зенитчиками зорко охраняли киевское небо. Если некоторым самолетам противника и удавалось достигнуть мостов, то меткий огонь и решительные атаки подоспевших истребителей не давали им вести прицельное бомбометание. Фашисты поспешно сбрасывали свой груз где придется и старались спастись бегством. В результате за все время обороны Киева враг так и не сумел нанести городу удары, которые нарушили бы налаженный ритм его жизни» [20].
В городе работали водопровод, электроснабжение, общественный транспорт. Немалая заслуга в создании защитного «зонтика» над Киевом принадлежала руководителям Киевской зоны ПВО генералу А.И. Данилову и майору В.А. Пеньковскому. Четко действовала местная противовоздушная оборона, укомплектованная преимущественно местными жителями. Все же в отдельных районах, где имелись деревянные постройки, длительное время полыхали пожары. Это отмечал в своих эмоциональных воспоминаниях, относившихся к началу августа, Л.А. Дубровин, которого накануне назначили комиссаром в 15-ю сад:
«В дивизию я летел на У-2, посланном из звена управления. Попросил пилота чуть довернуть в сторону – хотелось посмотреть сверху на обороняющийся Киев. Но не удалось – город закрывала сплошная пелена дыма. Только колокольня Печерской Лавры, пронзив серое покрывало облаков и дыма, словно маяк светилась своим позолоченным куполом. Защемило сердце: неужели суждено пасть и Киеву?.. Старший брат городов русских! В который раз ты встаешь грудью на защиту родной земли, отбиваешь натиск орд чужеземных завоевателей» [21].
В августовских боях особенно отличились авиаторы 43-го иап капитан А.Ф. Зинкин, мл. лейтенант А.Н. Мукомолов, лейтенанты Ч.К. Бенделиани, В.И. Шишкин и С.Ф. Зайцев. Последний был однофамильцем Д.А. Зайцева из 2-го иап, которому первому среди летчиков, защищавших Киев, в эти дни вручили Золотую Звезду Героя Советского Союза и орден Ленина.
В этот период были подведены промежуточные итоги воздушной обороны столицы Украины. Начальник политуправления Юго-Западного фронта 23 августа докладывал в Главное политуправление КА: «С начала войны по 20 августа частями противовоздушной обороны г. Киева сбито 106 самолетов противника, из них: истребительной авиацией – 82 самолета, зенитной артиллерией – 24; подбито 11 самолетов» [22]. В другом донесении штаба ВВС ЮЗФ, которому подчинялась 36-я иад ПВО, приводились другие цифры: истребителями соединения до 21 августа выполнено 6856 вылетов, а до 20 сентября, главным образом в окрестностях Киева, сбито 134 вражеских самолета, что составляло две трети уничтоженных здесь неприятельских машин [23].
Командный состав 43-го иап
Над переправами. Люфтваффе против речных кораблей
Ударную силу Днепровского отряда речных кораблей Пинской флотилии составляли мониторы и канонерские лодки, обладавшие мощным артиллерийским вооружением. Во второй половине июля 1941 г. корабли не имели боевого соприкосновения с наземными силами противника, а лишь отражали атаки отдельных немецких бомбардировщиков. С 1 августа, когда развернулись ожесточенные бои на южных подступах к Киеву у Триполья, Ржищева и Канева, они приняли непосредственное участие в боях за переправы.
Командование Юго-Западного фронта приказало командиру Днепровского отряда капитану 1 ранга И.Л. Кравцу оказать артиллерийскую поддержку сухопутным войскам, для чего корабли были разделены на три группы и заняли огневые позиции у Триполья, Ржищева и Канева. Несмотря на сильный артиллерийский огонь, нанесший войскам 6-й германской полевой армии серьезный урон, противник активно противодействовал кораблям, используя преимущественно свою артиллерию.
Немецкая авиация производила налеты эпизодически и на отдельные плавсредства. Так, неоднократно «юнкерсы» бомбили монитор «Ростовцев», канонерку «Смольный» и некоторые другие корабли, когда войска 26-й армии сначала наступали на противника, а затем отходили за Днепр. Несмотря на это, наши речники оставили район Канева и отошли к Бубнову (ниже по течению) только по приказу вышестоящего командования после завершения переправы через реку всей 26-й армии, включая находившуюся в арьергарде 97-ю сд.
В течение всех августовских дней командование Днепровского отряда маневрировало силами, сосредоточивая корабли в районе различных переправ (своих и неприятеля). Все-таки основным их противником оставалась, как отмечалось, немецкая артиллерия. Вероятно, штаб 5-го авиакорпуса нашел другое применение авиации, учитывая осуществление большинства прорывов кораблей в темное время суток или под прикрытием истребителей. К тому же немцы полагали, что корабли и так попадут в их руки, поскольку в августе уже не имелось возможности вывести часть Пинской флотилии в тыловые районы страны.
Наиболее напряженные бои между нашими кораблями и вражеской авиацией происходили в последней декаде лета, когда Днепровский отряд содействовал войскам Юго-Западного фронта в междуречье Припяти, Днепра и Десны. Здесь были сосредоточены основные силы кораблей, вновь прикрывавшие отход наших войск через действовавшие переправы. В большинстве случаев он носил организованный характер, несмотря на систематические бомбежки, но в районе Окуниново неожиданно сложилась критическая ситуация.
Передовой отряд противника (мотопехота, усиленная 40 танками и 30 бронемашинами) прорвал советскую оборону на реке Тетерев, захватил райцентр Горностайполь и к вечеру 23 августа вышел к Печкинскому шоссейному мосту на Днепре у Окуниново. Это инженерное сооружение (деревянный настил длиной 2,5 км поддерживали три металлические фермы и сварные опоры между ними) обороняло небольшое стрелковое подразделение, а также два отдельных зенитных дивизиона (в 155-м и 232-м озад имелось 18 зениток 76,2 мм). Буквально накануне по приказу командарма-37 генерала А.А. Власова один из дивизионов был переброшен на другой участок фронта, а у второго не имелось в боекомплекте бронебойных снарядов.
Части 11-й германской тд приблизились к мосту неожиданно и смогли в коротком ожесточенном бою, в ходе которого был ранен командир соединения генерал-майор Г. Ангерн, овладеть мостом, не позволив его взорвать. Наших кораблей у переправы еще не было, и неприятелю удалось создать предмостное укрепление на левом берегу Днепра. Уничтожение переправившегося противника и разрушение моста приобретали очень большое значение. Но у командующего Юго-Западным фронтом не имелось тогда в резерве достаточных сил бомбардировочной авиации. Он приказал командующему флотилией: «Любой ценой, вплоть до гибели кораблей, уничтожить окуниновскую переправу противника; не допустить переправы вражеских войск через Десну у города Остер, где в случае необходимости взорвать мост» [24].
Аналогичный приказ получили авиаторы. Еще до рассвета удар по мосту нанесли экипажи-ночники из 33-го бап. Затем в небо поднялись два Ил-2 из 74-го шап (именно столько исправных самолетов осталось в полку). Над целью самолет ведущего лейтенанта С.И. Колыбина был поражен зенитным снарядом и упал в расположении противника. Ведомый мл. лейтенант В. Олейников доложил о гибели летчика. Только после войны стало известно: Колыбин остался жив, попал в концлагерь Флессебург и, пережив муки плена, возвратился на Родину.
Почти одновременно со штурмовиками объект атаковали девять Су-2 из 227-го бап, которых вел капитан В.И. Красоткин. Над целью группа разделилась: два звена бомбили мост, а одно – понтонную переправу, которую успели навести немцы. Несмотря на ожесточенный зенитный огонь, все «сушки» благополучно вернулись домой. Правда, получил тяжелое ранение штурман ведущей машины Н.К. Мацегора, совершивший к этому времени более 80 боевых вылетов. Наши летчики доложили о разрушении одного из пролетов и уничтожении понтонов, но успехи оказались сильно преувеличены.
В ночь на 24 августа три канонерские лодки заняли позиции на дистанции стрельбы прямой наводкой у Печкинского моста. С рассветом отличился экипаж канонерки «Верный». Он с 6 ч 30 мин до 14 ч 30 мин в тот день вел методичный огонь по опорам моста у левого берега и переправлявшимся немецким частям. Практически одновременно две другие канонерские лодки обстреляли с предельных дистанций опоры моста у правого берега. Неоднократно три-пять немецких самолетов бомбили корабли, но прямых попаданий не добились. Силы флотилии уничтожили до 20 автомашин с пехотой, подавили две вражеские батареи, однако долгое время так и не могли разрушить опоры важного моста.
В 15 ч того же дня «Верный» сменил позицию, приблизившись к переправе. Через 45 мин налет на нее совершили наши истребители (из состава 36-й иад), которые сбросили на мост зажигательные бомбы. Во время авианалета артиллеристы «Верного» перенесли огонь на немецкие зенитные батареи, мешая немцам вести прицельную стрельбу. Тем временем советские летчики-истребители то сбрасывали на мост небольшие бомбы, то штурмовали с малых высот.
«Все больше встречается советских истребителей с реактивными снарядами, которые впервые появились у Днепра и сильно усложнили жизнь, – вспоминал немецкий офицер, участник событий. – Это твари, появлявшиеся целыми роями и летавшие так низко, что только в самый последний момент их можно было увидеть. При первых налетах этих новых самолетов наших зенитчиков утешал лишь тот факт, что при попадания в крыло самолета было видно, как взрывались реактивные снаряды (при пусках РСов создавалось впечатление мощного разрыва на борту. – Прим. авт.). Вскоре мы получше узнали этих птичек с их адским оружием и были начеку при их появлении. Как потом выяснилось, ракеты летели быстрее обычных бомб. Установленные посты оповещения помогали своевременно предупреждать опасность. Все-таки мы не могли полностью избавиться от этой опасности» [25].
В одной из групп 43-го иап получила повреждение «чайка» мл. лейтенанта Н. Новожилова – летчику не удалось дотянуть до своих. Сначала ведущий ст. лейтенант А.И. Коробков решил приземлиться вблизи попавшего в беду подчиненного, чтобы вывезти его на своей машине. Однако вскоре он понял: местность не позволяет совершить благополучную посадку. Тогда «ястребки» встали в круг и обстреливали приближавшихся врагов до тех пор, пока подоспевшие красноармейцы не вызволили Новожилова.
Во второй половине дня успешно прошел вылет нескольких Ар-2 из 33-го бап, которых должен был вести комэск капитан Шабашев, но при взлете у его машины забарахлил один из двигателей – пришлось возвращаться. Тогда оставшуюся четверку повел на задание лейтенант В.С. Ефремов. Снизившись до 500 м, наши экипажи весьма точно сбросили бомбы на переправу, после чего обстреляли из носовых пулеметов неприятельских зенитчиков. Машина Ефремова сильно пострадала, однако многочисленные пробоины крыла и фюзеляжа, повреждения радиаторов не помешали летчику приземлиться в районе Семиполков, а затем, после небольшого ремонта, вернуться на аэродром базирования.
В результате действий авиации и артиллерии в 17 ч одна из опор, наконец, рухнула, и Печкинский мост обвалился. По одной из версий, решающее повреждение нанесли летчики 43-го иап ст. лейтенант М.С. Бубнов и мл. лейтенант И.В. Фадеев, по другой – артиллеристы «Верного». Вечером 24 августа генерал Гальдер записал в дневнике:
«Наступление 6-й армии развивается стремительно. 11-я танковая дивизия овладела мостом через Днепр у Горностайполя… и прорвалась на восток через Десну у Остера. Эта переправа русскими была подожжена. Остальные мосты разрушены позже русской авиацией» [26]. В отчете штаба 5-го авиакорпуса отмечается, что разные типы советских самолетов бомбили и обстреливали захваченные немцами мосты, временами снижаясь до 10 м. Они применяли замедленные бомбы и «коктейль Молотова» (зажигательная смесь). Гораздо более эмоционально оценивали события советские командующие. Например, генерал А.А. Власов отметил в боевом приказе по армии:
«Колонны противника, вытянувшиеся в три ряда, на окуниновском мосту рухнули и горят очагами. На мосту образовались пробки, развернуться было негде и в результате все горело. Уцелевшие части противника после артиллерийской подготовки и авиабомбежки повернули на запад в район Окуниново. Создалась благоприятная обстановка для окружения и уничтожения противника» [27]. Но воспользоваться ею не удалось.
Немцы оперативно восстановили понтонные переправы у Сухолучья, усилили ПВО и вызвали значительные силы бомбардировочной авиации для поражения советских кораблей в этом районе. В 8 ч 30 мин 25 августа в налете на «Верный» участвовало 9 Не111 из KG55, но он был успешно отражен. Через полчаса над кораблем появились 18 Ju87 из эскадры StG77, которые сбрасывали свой груз с пикирования, чередуя фугасные и зажигательные бомбы. Расчеты зенитных орудий корабля стойко отражали налет, а командир все время находился на мостике, пытаясь маневрировать.
В 9 ч 30 мин немецким пикировщикам удалось добиться двух прямых попаданий фугасных бомб в мостик и боевую рубку «Верного». Погибли командир канонерки ст. лейтенант А.Ф. Терехин и многие другие. Вскоре раздался взрыв кормового артиллерийского погреба, и канонерская лодка затонула у Сухолучья. Капитан корабля Терехин и боцман Л.С. Щебина с «Верного», до конца выполнившие свой долг, были посмертно награждены орденами Ленина.
В это время немецкая ударная авиация занесла на свой счет ряд результативных вылетов. Так, 23 августа в районе Печки (севернее Киева) ей удалось потопить три баржи. 26 августа недалеко от этого места пошел на дно монитор «Ростовцев». На следующий день канонерская лодка «Кремль», незадолго до этого поврежденная артиллерийским огнем, получила три прямых попадания бомб в районе Тарасовичи (севернее Киева) при прикрытии переправы 27-го стрелкового корпуса; погибли командир и 21 краснофлотец. Кроме того, немецкая авиация в эти дни взорвала и уничтожила несколько гражданских судов, буксиров, барж, которые обеспечивали деятельность Днепровского, а также Припятского и Березинского отрядов; ряд кораблей пришлось затопить самим командам ввиду серьезных боевых повреждений.
В конце августа – начале сентября Пинская флотилия содействовала сохранившимися силами войскам Юго-Западного фронта в обороне важных оперативных переправ южнее и севернее Киева. Как следовало из отчетов, на вооружении кораблей оставалось 36 орудий калибра 76 мм и больше, 41 пушка калибрами 37 и 45 мм. До последних сил части флотилии обороняли приречные фланги Киевского УРа. 18 сентября поступил приказ: речникам корабли взорвать, пешим порядком двинуться в Борисполь, чтобы совместно с другими отошедшими войсками выходить из окружения. К сожалению, большинство членов экипажей или погибло, или попало в плен.