1941, Великая Отечественная катастрофа: Итоги дискуссии

Так, с первого дня войны до конца сентября 1941 г. наши войска потеряли убитыми, умершими от ран и болезней, погибшими в результате происшествий 430 578 человек, пропавшими без вести и попавшими в плен — 1 699 099 человек. В октябре — декабре 1941 г., соответственно, 371 613 и 636 383 человека².

Обращает на себя внимание соотношение погибших и пленных: с 22 июня до конца сентября на каждого убитого советского военнослужащего приходилось почти 4 пропавших без вести или сдавшихся в плен, в последние три месяца 1941 г. это соотношение уменьшилось до 1 к 1,7. Впрочем, не всех пропавших без вести следует считать сдавшимися в плен. Согласно подсчетам Г.Ф. Кривошеева, из 5 млн советских военнослужащих, пропавших без вести за годы войны, примерно 500 тыс. не были пленены, а погибли или, будучи тяжелоранеными, остались на поле боя, занятом противником .

Что ни говори, потери тяжелые. Однако прежде чем обличать ⁷⁴

⁷⁵⁷⁶ ошибки и преступления «сталинского режима», давайте посмотрим, насколько успешно воевали с Гитлером другие страны.

Как известно, Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 г. нападением Германии на Польшу. Уже 28 сентября гарнизон Варшавы капитулировал, а польские вооруженные силы были к тому времени полностью разгромлены. Миллионная польская армия прекратила свое существование. При этом на германском фронте поляки потеряли 66,3 тыс. убитыми и пропавшими без вести, 133,7 тыс. ранеными и 420 тыс. пленными⁷⁴

.

17 сентября 1939 г., после того как польское руководство позорно бежало из страны, в Польшу вступили советские войска. В боях и стычках с ними польская армия потеряла 3,5 тыс. убитыми, 20 тыс. ранеными и пропавшими без вести, а также 454,7 тыс. пленными⁷⁵.

Итак, в ходе боевых действий против германских войск на каждого убитого польского военнослужащего приходилось 6,3 попавших в немецкий плен. Если же посмотреть на результаты столкновений с советскими войсками, картина становится просто вопиющей: на одного убитого 130 пленных жолнежей. Господа обличители, бьющиеся в истерике по поводу массовой сдачи красноармейцев в 1941-м, — вот как выглядит армия, действительно не желающая воевать!

Впрочем, ситуация вовсе не удивительна. Едва появившись на свет, «уродливое детище Версальского договора» немедленно развязало вооруженные конфликты со всеми соседями, стремясь максимально раздвинуть свои границы. В 1920 г., воспользовавшись идущей в нашей стране Гражданской войной, Польша оккупировала Западную Украину и Западную Белоруссию. Став в возрожденной Речи Посполитой гражданами второго сорта, население этих территорий подвергалось многолетним издевательствам и унижениям. Когда в 1939 г. Советский Союз забрал свое обратно, мобилизованные в польскую армию украинцы и белорусы отнюдь не горели желанием умирать за «независимую Польшу», обращавшуюся с ними как с бесправным быдлом. Об их отношении к начавшейся войне можно судить по тогдашней частушке:

Вы не думайце, паляю,

Вас не будзем баранщь,

Мы засядзем у акопах I гарэлку будзем шць. ⁷⁷

⁷⁸

Но если к польскому государству можно предъявить справедливые претензии, то тогдашняя Франция, без сомнения, могла считаться оплотом свободы и демократии. Ее индустриальная и военная мощь также не шли ни в какое сравнение с польскими. Мало того, в отличие от Польши 1 сентября 1939 г. или СССР 22 июня 1941 г., к моменту германского нападения Франция уже больше восьми месяцев находилась в состоянии войны. Французская армия успела отмобилизоваться, занять оборонительные позиции, дождаться прибытия британских союзников. Тем не менее результат оказался более чем плачевным.

10 мая 1940 г. немецкие части перешли в решительное наступление. Уже через несколько дней положение на фронте стало катастрофическим. Выяснилось, что французские солдаты вовсе не горят желанием умирать за родину. Как пишет в своих мемуарах Черчилль:

«Очевидцы рассказывали о толпах пленных французов, которые шагали рядом с немцами, причем многие из них все еще несли свои винтовки, которые время от времени собирали и уничтожали под танками. Я был потрясен крайней беспомощностью и отказом от борьбы с немецкими танковыми частями, которые, имея несколько тысяч машин, осуществляли полное уничтожение могущественных армий; не менее поразил меня и быстрый крах французского сопротивления сразу же после прорыва фронта. Все немецкое передвижение осуществлялось по главным дорогам, и ни в одном месте их не остано-вили»^[.