1941. Вяземская катастрофа

«„А кто виноват, — робко задал я вопрос Сталину, — что эти бедные, ни в чем не повинные люди были посажены?“ — „Кто, кто… — раздраженно бросил Сталин. — Те, кто давал санкции на их арест, те, кто стоял тогда во главе армии“. И тут же назвал товарищей Ворошилова, Буденного, Тимошенко. Они, по словам Сталина, были во многом повинны в истреблении военных кадров. Именно они оказались неподготовленными к войне. Но самая плохая характеристика… была дана им за то, что они не защищали свои военные кадры. Собственно, я в этом разговоре больше слушал да отвечал на вопросы. Сталин спрашивал меня, насколько хорошо я знаю того или иного маршала, генерала, освобожденного из-под ареста. Что касается маршалов, я дал уклончивый ответ, сказав, что знаю их плохо, издали. Партия создала им авторитет, и они почили на лаврах. Поэтому плохо показали себя в Великой Отечественной войне. Вот как говорит о них народ, я тоже придерживаюсь такого мнения. „Говорит народ правильно“, — вставил реплику Сталин. В отношении же освобожденных генералов я сказал, что товарищи Горбатов, Рокоссовский, Юшкевич, Хлебников — все они во время войны, а некоторые и до нее были в моем подчинении, и я даю им самую высокую оценку, так как это умные генералы, храбрые воины, преданные Родине.

„Я согласен с вами, товарищ Еременко“, — заметил Сталин. Каждый раз, говоря о кадрах, он пристально, испытующе посматривал на меня, видимо, для того, чтобы определить, какое впечатление производят на меня его характеристики и оценки людей» [49].

Остается только догадываться, почему именно с Еременко Сталин завел разговор о людях, принадлежащих к высшему командованию Красной Армии. Вспоминая эту встречу, Еременко восторженно писал о Сталине. Хотя позднее выяснилось, что в дневниках, которые он скрытно вел во время войны, в адрес вождя было сказано много довольно резких и нелестных слов. Вот и после этой встречи с вождем на фронте Еременко сделал в своем дневнике запись: «Товарищ Сталин значительно повинен в истреблении военных кадров перед войной, что отразилось на боеспособности армии». И это в 1943 году!

Однако пора вернуться к событиям, развернувшимся на Брянском фронте после приказа Ставки об отводе войск. Армии начали отход в ночь на 8 октября. Немцы немедленно зафиксировали, что перед 53-м армейским корпусом русские отвели свои главные силы, оставив боеспособные арьергарды, и что минные поля и лесные завалы замедляют преследование. Командование корпуса сделало вывод, что противник пытается уйти на восток через лесистую местность между Брянском и Жиздрой.

Согласно отчету Еременко, в приказе на бой с перевернутым фронтом и отход он потребовал от войск продвигаться быстро, не допуская окружения ни одной дивизии и сохранив полностью материальную часть и огневые средства. Для этого разгрузили весь транспорт от ненужного имущества с тем, чтобы основную массу пехоты и артиллерии посадить на машины. Войска 50-й и 3-й армий 10 и 11 октября продолжали отходить в указанных им направлениях, как правило, ночью, используя для этого имевшиеся еще разрывы в боевых порядках противника и нанося чувствительные удары по тылам и флангам его войск. Впереди каждой колонны двигались танки. Однако навстречу 50-й армии на рубеж Хвастовичи, Карачев уже спешили части Гудериана, в том числе одна танковая дивизия. А против 3-й армии развернулись главные силы 47-го моторизованного корпуса.

15 октября командование 2-й армии фон Вейхса в своем докладе признало:

«Боевые действия с окруженным противником продолжаются в виде разрозненных боев. Еще не представляется возможным определить, когда они будут закончены… Русским снова, несмотря на большие потери, удалось своевременно вывести крупные силы из-под угрозы окружения»[287].

Несколько забегая вперед, рассмотрим вкратце действия армий Брянского фронта при действиях с перевернутым фронтом.

13-й армии еще 6 октября в 11.45 была поставлена задача, удерживая занимаемые рубежи, главными силами продолжить наступление на Суземку, Середина-Буда и далее на Севск для удара совместно с частями 3-й армии и группы Ермакова по тылам главной группировки противника. К 8 октября армия в результате предыдущих боев понесла большие потери. Например, в приданном 462-м артполку РГК оставалось всего 12 орудий (107-мм — 3, 122-мм — 3 и 152-мм — 6). Не хватало снарядов и горючего. И атаки силами 6-й и 143-й стрелковых дивизий успеха не принесли. В отличие от других армий фронта, соединениям генерал-лейтенанта А.М. Городнянского с самого начала отхода пришлось пробивать себе путь на юго-восток через несколько последовательных заслонов немецких войск.