1941. Вяземская катастрофа

А тем временем на укрепленный рубеж в районе Малоярославца вышел и развернулся сводный отряд курсантов артиллерийского и стрелково-пулеметного училищ Подольска. Отряду была поставлена боевая задача, заняв Ильинский боевой участок Можайской линии обороны, любой ценой задержать прорвавшегося противника на 5–7 дней, пока не подойдут резервы Ставки. К этому времени будущие командиры успели проучиться всего по три месяца. В Подольском пехотном училище обучалось свыше 2000 курсантов, в артиллерийском — 1500. В целях воспрещения обхода противником Малоярославца с севера 113-й стрелковой дивизии была поставлена задача прикрыть Боровск (20 км севернее Малоярославца).

Противник отметил возросшее сопротивление русских в районе Малоярославца. При этом командование группы армий «Центр» сделало вывод, что русские бросают в бой свои последние резервы — даже курсантов военных училищ. Немцы стали забрасывать их позиции листовками с призывом сдаваться:

«Доблестные красные юнкера! Вы мужественно сражались, но теперь ваше сопротивление потеряло смысл. Варшавское шоссе наше почти до самой Москвы. Через день-два мы войдем в нее. Вы настоящие солдаты. Мы уважаем ваш героизм. Переходите на нашу сторону. У нас вы получите дружеский прием, вкусную еду и теплую одежд у. Эта листовка будет служить вам пропуском» [301]

.

Курсанты не поддались на провокацию и сражались до получения приказа на отход.

В это время войска под командованием генерал-лейтенанта М.Ф. Лукина предприняли еще одну попытку вырваться из окружения. Наладить связь со штабами Ершакова и Ракутина и организовать с ними взаимодействие не удалось. В последней радиограмме от 8 октября Ершаков сообщал: «Боеприпасы на исходе, начальник штаба генерал Корнеев тяжело ранен. Вероятно, будем выходить группами южнее Вязьмы». К этому времени расстояние между основными силами двух группировок составляло уже примерно 10–12 км. Но противнику до сих пор еще не удалось расчленить окруженные войска.

Учитывая неудачные попытки прорваться 9 и 10 октября, надо было выбрать наиболее слабое место в боевом порядке противника. Лукин в своих воспоминаниях упоминает о радиограмме, переданной открытым текстом командиром 7-й танковой дивизии генералом Функом[302]

. В ответ на запрос, почему дивизия не идет на Москву, тот якобы сообщил, что командующий 19-й армией русских также рвется к Москве и что его части едва удерживают фронт. «Вот здесь-то и надо было проколоть, нанести удар, но боеприпасов было совсем мало», — пишет Лукин. Конев также упоминает о донесении командира 7-й танковой дивизии, где открытым текстом сообщалось: «Натиск Красной Армии в направлении Сычевки настолько был сильным, что я ввел последние силы своих гренадеров. Если этот натиск будет продолжаться, мне не сдержать фронта и я вынужден буду отойти».

Не совсем ясно, когда об этой перехваченной радиограмме стало известно нашему командованию? Тогда же, в ходе боев, или об этом донесении узнали много позже, когда потребовалось показать, что противник еле-еле устоял и понес при этом большие потери? Донесение, да еще переданное открытым текстом с указанием должности и фамилии командира дивизии, выглядит неправдоподобным. У немцев тоже случались перерывы в связи, но у них не было необходимости передавать донесения открытым текстом. Вопрос от имени немецкого командования «почему дивизия не идет на Москву?» мог придумать весьма недалекий человек, ничего не понимающий в системе управления войсками в вермахте. Что же, выходит, что фон Функ не выполнял приказ фон Бока? 7-й танковой дивизии была поставлена конкретная задача — не допустить прорыва русских на восток. А вот 6-ю танковую дивизию немцы стремились сменить поскорее, чтобы использовать для наступления в северо-восточном направлении. Но и это, как мы видим, им долго не удавалось. На трофейной отчетной карте показано, что эта танковая дивизия 11.10 сдала рубеж 5-й пехотной и выходит в район Фомичево (11 км севернее Богородицкое). Однако, судя по сводкам, ее части 11 октября продолжали отбивать атаки русских.