1972. Возвращение

– А я давно выбрал – тоже усмехнулся я – Мою страну. Россию. СССР. И для нее я работаю. Для Родины. Но если я буду работать так тупо, что американцы перестанут меня воспринимать как своего, так какой тогда смысл в моей работе за бугром? Я ведь влияю на американское общественное мнение, даже на самого президента США. А вы хотите, чтобы я сидел только здесь? Так сказать – хотите положить меня под задницу? Вам не кажется это глупым делом? Нет уж, Александр Николаевич…я не дурак и не буду поступать так тупо, уж простите. Я делаю для страны все, что могу, и даже больше того, но…выполнять глупые приказы я не буду. Наелся этого добра, хватит!

– Ладно… – устало вздохнул Шелепин – Делайте, как знаете. Главное – наш приоритет в получении информации. И прежде чем ее слить – постарайтесь по возможности нас известить, что вы задумали. Хотя от вас скорее всего этого и не дождешься. Вы же герой! Мессия! Вам обязательно надо заткнуть своей задницей какую-никакую амбразуру! Все, проваливайте! И дайте мне Аносова. Вернее – Семичастному. Мне до ваших мелких проблемок… Мда. Идите, Михаил Семенович. И не шалите. Размахались по ресторанам! Прознают журналисты – будут вам интересные вопросы на пресс-конференции!

Шелепин встал и пошел к своему столу, а я – в противоположную сторону. Все было сказано, говорить пока больше не о чем. Я прощупал его, он – меня. Посмотрим, во что это все выльется.

Меня проводили до выхода, где ждала машина, и через несколько минут я уже выезжал из Кремля. А еще через несколько минут уже подъезжал к высотке на Котельнической, которую воспринимал теперь как свой дом родной. К хорошему человек быстро привыкает…

Поздоровавшись с консьержами и милиционерами, в лифт к знакомому уже мужичку-лифтеру (Привет, Яков Иваныч! Здравствуйте, Михаил Семенович!), и вот я уже звоню в дверь своей квартиры, держа в руках кожаный портфель с деньгами и «чеками».

Когда шел к Шелепину – оставил портфель в машине, ну не таскаться же с подозрительным предметам по этажам Сената? Все равно пришлось бы оставить в приемной, так какая разница – в приемной, или в машине?

Ольга открыла через несколько секунд, будто стояла у двери. Она уже была в домашней одежде – в шортах и топике. И в мохнатых тапочках с помпонами. Надо уже приучаться заново ходить дома так, как ходят русские – в тапочках. Нечего грязь в дом тащить. Весна на дворе! Грязно.

Не спросила меня – зачем приглашал Шелепин. Соображает! Во-первых, это не ее дело. Мало ли какие государственные тайны мы там обсуждали! Во-вторых…хватит и «во-первых». Надо будет что-то рассказать – так я и без ее вопросов расскажу.

Первым делом – на кухню. Время-то уже…за полдень! Сколько я там у Шелепина просидел? Больше часа. А обедать-то и не обедал. Не покормил меня Генеральный Секретарь КПСС! Совсем распустились, понимаешь ли! Сам Михаил Карпов от них голодным уходит! Хе хе…

Понедельник. Сегодня уже понедельник. Не знаешь, за что первое и схватиться…столько дел – голова кругом! Но первым делом – бутерброд и горячего чаю.

И только я закончил заталкивать в себя третий бутерброд с колбасой – звонок в дверь. И кто это там по мою душу? Хотел пойти открыть, но Ольгу уже поскакала к двери. Действительно, зачем секретарша, если ты сам открываешь дверь? Я как-то уже и начал забывать, что она вообще-то моя секретарша. Хмм…с этими событиями слегка подзабыл что я вообще-то и писатель…книжки-то когда продолжу писать? Все судьбами мира занимаюсь! Все вселенную спасаю!

– Здравствуйте! – слышу растерянный голос Ольги, чье-то басистое бормотание, и снова голос Ольги – Михаил Семенович!

Вздохнув, встаю из-за стола, окинув взглядом недопитую кружку чая, и тащусь в прихожую, готовясь увидеть очередного мужчину с невыразительным лицом тихого убийцы. Однако…челюсть у меня едва не отвисает: вместо невыразительного мужчины в прихожей стоит женщина. Нет, не так – Женщина! Рост – как у меня, под 190, может быть даже и выше, но в остальном – женщина, как женщина. Приятное лицо практически без краски, округлые бедра угадываются под бежевым плащом, распахнутым на две стороны. Юбка чуть ниже колен, выше юбки – тонкий свитер, или как ее еще называют «водолазка», которая обтягивает довольно-таки внушительные округлости груди. Живот плоский, как у спортсменки, и вообще этой даме дай весло для гребли на каноэ – и получится настоящая гранитная статуя!

Я встречал одну такую женщину в своей жизни – она кулаком разбивала доску в три сантиметра и разгибала подкову. Обычная женщина, просто в роду у них все были силачи. И отец ее, и братья. Жила в райцентре, куда нас направили в «шарашку» (так мы ее называли) для переподготовки. Настя ее звали. Я познакомился с ней в увольнении, и…хмм…в общем – незабываемые были встречи!

И вот – ее копия! Лет тридцать-тридцать пять на вид, цирковая силачка, да и только!